— А ты недооцениваешь мои, — ухмыльнулась Тедди. — К тому же, — добавила она, — ты Клементина Райдер, чемпионка скачек вокруг бочек и член самой любимой семьи Мидоуларка. Мужчины, вероятно, будут спорить из-за того, кто купит тебе, а по совместительству и мне, выпивку.
Я раздраженно фыркнула.
Тедди одарила меня одной из своих обаятельных улыбок.
— Между колледжем и скачками, ты пропала почти на десятилетие, и когда возвращалась, виделась только со своей семьёй и мной, — продолжила она. — Из любимицы Мидоуларка ты стала загадкой Мидоуларка. Люди будут счастливы увидеть тебя.
Грузовик Тедди остановился. Я выглянула из окна на знакомую грунтовую парковку. Она была заполнена. Конечно же она была — сегодня вечер пятницы в Мидоуларке, Вайоминг.
Почему причина, которая заставила меня собрать всю мою жизнь в Денвере и удрать домой, не мог подождать до понедельника?
«Дьявольский сапог» был одним из старейших баров Вайоминга и находился почти на границе округа Мидоуларка. Он находился достаточно далеко от дороги, так что его посетителями почти всегда были исключительно местные жители. Со стороны он выглядел не так уж и привлекательною. Чёрт, внутри он тоже выглядел не очень-то. Это было старое деревянное здание, построенное в стиле классическом пивной. Там были пятна выцветшей краски, слишком много неоновых вывесок и кусок фанеры, висевшей над входной дверью, на которой из баллончика был нарисован ковбойский сапог с трезубцем дьявола внутри. Вообще, во всём баре нигде не было написано «Дьявольский сапог» — ни на двери, ни на пивных бокалах, ни где-либо ещё. Это всегда был просто одинокий сапог и трезубец.
Несмотря на то, что мы всё ещё были в грузовике, я могла слышать музыкальную группу. Они играли кавер на Хэнка Уильямса. Было всего лишь девять вечера, так что классика кантри продолжится, пока толпа не потребовала бы каких-нибудь новых хитов, под которые они могли бы танцевать и петь. Я скрестила пальцы, чтобы к тому времени меня и Тедди здесь уже не было. (Прим. Хэнк Уильямс (англ. Hank Williams; полное имя Хайрам «Хэнк» Уильямс; 17 сентября 1923 — 1 января 1953) — американский автор-исполнитель, «отец современной музыки кантри».)
Но я не задержала дыхание.
— Эй, — спросила нежным голосом Тедди, — если ты действительно не хочешь быть здесь, тогда мы можем уйти, но я не могу придумать ничего лучше, чем провести первую ночь дома моей лучшей подруги в месте, которое мы оба тайно любим.
Я правда люблю это место, хотя и не признаюсь в этом.
— Мы всегда хорошо проводим здесь время. Низкий риск и высокая награда.
Я вздохнула. Была маленькая часть меня, которая была… взволнована быть в «Дьявольском сапоге». Быть дома.
И маленькая часть меня знала, что Тедди права. Мы бы повеселились, люди были бы добры, и мы бы вероятно не заплатили бы за наши напитки. В этом была особенность Мидоуларка — он был предсказуемым. Даже комфортным. Две вещи, в которых я нуждалась прямо сейчас.
— Чего ты хочешь, Эмми? — спросила Тедди.
Я посмотрела на неё.
— Я хочу остаться, — сказала я. И я имела это в виду.
Мегаваттная улыбка на лице Тедди могла бы осветить весь Мидоуларк и все близлежащие округи. Тедди дотянулась до моей руки и сжала её.
— Это моя девочка. Давай сделаем это.
Глубокий вдох, Эмми. Я потянула за ручку, чтобы открыть пассажирскую дверь Тедди, и сильно толкнула её. У ее «Форд Рейнджер» 1984 года выпуска было несколько причуд — одна из них были едва функционирующие двери.
Как только мои сапоги коснулись земли, узел в моём животе начал сам развязываться. Было что-то комфортное в этом звуке. То, как камушки чувствовались под подошвой моих сапог, напомнило мне, что я была в порядке. Это было знакомо. В последнее время все было таким незнакомым, но только не это. Не дом.
После того, как я потратила столько времени, планируя свой побег из Мидоуларка, я не знала, что буду чувствовать при возвращении. Я возвращалась на праздники, дни рождения и некоторые выходные, но этот раз чувствовался более постоянным. Я думала, что буду чувствовать себя в ловушке, как много лет назад.
Но нет. Я чувствовала себя нормально.
Я сделала глубокий вдох холодного ночного воздуха. Мне казалось, что поступающий в мои лёгкие воздух начинает избавлять меня от тяжести, давящей на мою грудь.
Я услышала, как приближаются ботинки Тедди к моей стороне грузовика, и закрыла свою дверь.
— Чёрт, Райдер, — сказала она, — я почти забыла, как ты горяча.
Я улыбнулась. По-настоящему.