— Тяжело смотреть, как все разваливается.
— Ничего не разваливается, Люк. Ты должен верить.
— Я должен быть сильным с ними. Я должен быть примером. Но сегодня…
— Да, я видела. У тебя был момент слабости. Думаю, я единственная, кто заметила.
— Нет. Энакин заметил тоже. Это расстроило его, очень сильно.
— Ты беспокоишься об Энакине? — спросила она, уловив подтекст его слов. — Он боготворит тебя. Если есть кто-то, кем он всегда хотел быть, то это ты. Он никогда не примет сторону Кипа.
— Не это меня беспокоит. Он больше похож на Кипа, чем думает, но он не видит этого. Он через слишком многое прошел, Мара, и он слишком юн, чтобы легко перенести все то, с чем ему пришлось иметь дело. Он все еще несет на себе вину за смерть Чубакки, и в глубине души какая-то часть его все еще думает, что Хан тоже обвиняет его. Он видел смерть Дешара’кор. Он винит себя в уничтожении хэйпанского флота при Фондоре. Он носит в себе всю эту боль, однажды она выльется нечно такое, справится с чем у него не хватит опыта. Горе и вина — всего в микроне от гнева и ненависти. И он все еще беспечен, все еще считает себя бессертным, несмотря на все смерти, которые он видел.
— Вот почему он расстроился из-за твоей сегодняшней слабости, — предположила Мара. — Он думал, что ты тоже бессмертен.
— Он верил в это. Но теперь он знает, что если можно потерять Чуи, то можно потерять кого угодно. От этого ему отнюдь не полегчало. Он теряет веру во все, на что он полагался всю жизнь.
— У меня не было полностью нормального детства, — сказала Мара, — но разве это не происходит в определенный момент с большинством детей?
— Да. Но большенство детей не являются учениками-джедаями. Большинство детей не столь могучи в Силе, как Энакин, или столь склонны к ее использованию. Ты знаешь, что когда он был мальчиком, он однажды убил гигантскую змею, остановив ее сердце при помощи Силы?
Мара прищурилась:
— Нет.
— Да. Он защищал себя и своих друзей. Вероятно, это казалось ему единственым, что можно было сделать в тот момент.
— Энакин — прагматичный парень.
— Вот в этом-то и проблема, — вздохнул Люк. — Он вырос джедаем. Использовать Силу для него — все равно что дышать, и для Энакина в ней нет ничего мистического. Это инструмент, с помощью которого он может делать то и это.
— Джейсен, с другой стороны…
— Джейсен старше, но вырос он подобно Энакину. Это две разные реакции на одинаковую ситуацию. Что у них общего — это то, что ни один из них не думает, что я действительно все делаю правильно. И, что еще хуже, я думаю, что по крайней мере один из них прав. Я видел… — он запнулся.
— Что? — мягко подтолкнула Мара..
— Не знаю. Я видел будущее. Несколько будущих. Как бы не закончилось это дело с йуужань-вонгами, закончу его не я, и не Кип, и никто из старших джедаев. Это будет кто-то новый.
— Энакин?
— Не знаю. Я боюсь даже говорить об этом. Каждое слово все размывает, посылает волны Силы всем, кто его слышит, меняет вещи. Я начинаю понимать, что чувствовали Бен и Йода. Наблюдая, пытаясь направлять, надеясь, что я не ошибаюсь, что я вижу ясно, что есть такая вещь, как мудрость, и я просто не дурачу сам себя.
Она мягко засмеялась и поцеловала его в щеку.
— Ты слишком много волнуешься.
— Иногда я думаю, что волнуюсь недостаточно.
— Волнуешься? — сказала Мара мягко. Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
— Ты хочешь поволноваться? Слушай.
Она еще раз обняла его в Силе, и еще раз они слились друг с другом и с третьей жизнью в комнате — с той, что росла в чреве Мары.
Осторожно, нерешительно Люк потянулся к своему сыну.
Сердце билось в прекрасном простом ритме, и вокруг него плыло что-то вроде мелодии, знание одновременно чуждое и знакомое, чувства, подобные осязанию, обонянию и зрению, но совсем непохожее, вселенная без света, но со всем теплом и безопасностью мира.
— Изумительно. — пробормотал он, — что ты можешь дать ему все это. Что ты можешь быть этим для него.
— Это гнетет меня, — сказала Мара. — Это причиняет беспокойство. Что, если я делаю ошибку? Что, если болезнь вернется? И, хуже всего… — она остановилась, и он ждал, зная, что она в конце концов дойдет и до этого. — Это легко, в некотором смысле. Чтобы защищать его сейчас, все, что я должна делать — это защищать себя, а это я делала всю жизнь… Сейчас моя жизнь — это и его жизнь. Но когда он родится, уже так не будет. Вот сторона, которая меня беспокоит.
Люк обнял жену одной рукой и прижал к себе.
— Все будет хорошо, — сказал он. — Я обещаю тебе.
— Ты можешь обещать это не больше, чем держать молодых джедаев внутри себя или уберегать их от опасности. Здесь то же самое. Те же страхи, Люк.
— Конечно, — ответил он. — Конечно, да.
Они сидели и смотрели на небо Корусканта и больше не разговаривали, пока к их двери кто-то не подошел.
— Вспомните о них, и они придут, — пробормотал Люк. — Это дети Соло.
— Я могу отослать их.
— Нет. Им нужно поговорить со мной. — он повысил голос. — Войдите.
Он встал и жег свет. Вошли Энакин, Джейна и Джейсен.
— Простите, что мы ушли с собрания, — сказала Джейна.
— Я знал, что вы делаете, и благодарю вас за попытку. Кип… Кип должен пока идти своим путем. Но вы пришли не из-за этого, не так ли?
— Нет, — сказал Джейсен. — Мы беспокоимся за академию джедаев.
— Точно, — вставил Энакин. — Мне показалось, что если бы я был в «Бригаде мира» и хотел захватить кучу джедаев сразу…
— Ты бы отправился на Явин 4. Хорошая мысль.
Энакин заметно сник:
— Вы уже об этом подумали.
Люк кивнул:
— Не расстраивайся. Мы всего несколько дней назад получили достаточно докладов, чтобы выявить тенденцию и осознать, насколько серьезно было обещание мастера войны. Пытаясь управиться со всеми локальными пожарами, пытаясь найти поддержку правительства, чтобы положить этому конец или хотя бы снизить темпы, я не заметил, что в системе уже не хватает взрослых джедаев, чтобы поддерживать мираж, который мы там проецируем.
— Что же нам делать? — спросил Джейсен.
— Я попросил правительство Новой Республики прислать корабль, чтобы эвакуировать их, но власти еле шевелятся. Это может продолжаться неделями.
— Мы не можем столько ждать! — сказала Джейна.
— Не можем, — согласился Люк. — Я пытаюсь найти Бустера Террика. Я думаю, что лучше всего на данный момент было бы не просто эвакуировать академию, а держать детей на борту, на “Вольном торговце”. Если мы просто перевезем их на другую планету, это на самом деле не решит проблему.
— Итак, они с Бустером? — спросил Энакин.
— К сожалению, я не могу его найти. Я все еще работаю над этим.
— Тэлон Каррд, — тихо сказала Мара мягко.
— Отлично, — сказал Люк. — Ты знаешь, где его найти?
— А как ты думаешь? — сказала Мара, ухмыляясь.
— Но что, если «Бригада мира» уже на Явине 4 или на пути туда? — спросил Энакин.
— Это лучшее, что мы можем сделать в данный момент, — сказал ему Люк. — Кроме того, опасность гипотетическая. «Бригада мира» может даже не знать о Явине 4. А даже если знает, там Кам, Тионна и мастер Икрит. Они не полностью беззащитны.
— Это не самый охраняемый секрет в галактике, — сказал Джейсен. — И если миража больше нет, что сможет Кам сделать против военного корабля? Отпустите нас.
— Об этом не может быть и речи, — ответил Люк. — Все вы нужны мне здесь, и при объявленной цене за ваши головы — особенно за твою голову, Джейсен — слишком опасно отпускать вас одних. Ваши родители никогда не простят мне, если я отправлю вас на это дело в их отсутствие.
— Тогда спроси у них, — сказала Джейна.
— Не могу. Они сейчас недоступны для контакта и не будут доступны еще некоторое время.
— Можем мы хотя бы проверить, как там праксеум? — настаивала Джейна. — Мы могли бы просто спятаться на краю системы, пока не появится Каррд, проследить, как идут дела, и прибежать сюда с докладом, если дело плохо.