Энакин поднял взгляд на остальных йуужань-вонгов: те безмолвно наблюдали за поединками, но не делали ни малейших поползновений в сторону дерущихся. Не воины, подумал Энакин. Но всё равно опасны, отметил он, вспоминая жуткие приспособления в руках формовщицы Межань Кваад.
Не теряя бдительности, Энакин склонился над Корраном. Амфижезл оставил на шлеме вмятину, но худшее крылось в другом: от удара пошла трещина между металлом шлема и транспаристилом визора, – Энакин смог выявить щель по намёрзшей на металле ледяной корке. Корран боролся с собой, пытаясь не потерять сознание.
Тахири всё ещё воевала с шлюзом. Энакин зажал ладонью трещину, жалея, что под рукой нет бинта или любой другой повязки, но всё это можно было раздобыть лишь в их походной аптечке, что находилась на другой стороне помещения. Если он пойдёт за ней, он будет вынужден как-то прошмыгнуть мимо йуужань-вонгов или, не дай бог, сражаться с ними, – Корран может просто не дожить до своего спасения.
Он увеличил подачу кислорода в костюм Коррана, надеясь не переборщить с давлением, чтобы его кровь не закипела.
Бледный свет упал на двух джедаев, и Энакин обнаружил, что Тахири наконец справилась с замком. Он втащил Коррана в шлюз, и буквально за несколько секунд камера загерметизировалась. Миновать внутренние ворота оказалось даже легче, и спустя мгновение все трое очутились в новом коридоре, который подсвечивался фосфоресцирующей плесенью.
Энакин проворно стащил с Коррана шлем. Лицо джедая имело ярко-красный оттенок, на лбу красовалась отвратительного вида шишка, но в целом он был в неплохом состоянии. Через минуту он уже был способен стоять на ногах, хотя по-прежнему пошатывался.
– Спасибо вам, Тахири, Энакин. Я ваш должник, – Его голова подёрнулась. – Нам надо продолжать движение. Корабль таких размеров может иметь на борту до сотни таких воинов.
***
– Никогда в жизни я не был так рад тому, что ошибся, – сообщил Корран позднее. В течение последнего часа они разобрались с оставшейся на корабле пятёркой воинов, после чего согнали в кучу всех остальных и поместили их в импровизированный карцер. Сейчас все трое джедаев собрались в рубке корабля – ну или просто в отсеке, который мог бы за неё сойти.
Корабль – если под этим словом понимать лишь доступную жилую площадь – на деле оказался относительно мал. Он был спрятан глубоко в массе астероидного камня и ещё какой-то зелёной оболочки, о функциях которой можно было только догадываться.
– Нам повезло, – сказал Корран. – Если бы мы находились на поверхности астероида, нам пришлось бы прорубаться сквозь пятидесятиметровую толщу камня. А мы оказались под охлаждающим ребром – по крайней мере, так я представляю себе назначение этого места.
– Мы, вероятно, на корабле-разведчике, – предположил Энакин.
– Или на дозорном, – произнёс Корран. – Но в данный момент это не самый животрепещущий вопрос. Нам необходимо сейчас узнать три вещи, – он стал загибать пальцы. – Первое: знает ли оставшаяся часть флота, что мы тут вытворяем? Второе: куда мы летим? И третье: можем ли мы управлять этой посудиной?
– Тахири? – позвал Энакин.
Тахири уже сидела в кресле и разглядывала предоставленный ей набор органических принадлежностей: врезные просветы, несколько виллипов, наросты всевозможных цветов и текстур, очевидно, предназначенные для ручного управления. Но основа управления кораблём покоилась сейчас у неё на коленях: шлем восприятия, который устанавливал телепатическую связь между кораблём и его пилотом.
– Да, я могу управлять им, – откликнулась она.
Корран сморщился.
– Может, пустишь меня за руль? Мы всё ещё не знаем, какие фокусы может вытворять это чудо природы.
– Нет, я летала на таком раньше. На Явине 4.
– Следует довериться ей, – сказал Энакин. – Она понимает их язык. С тех пор, как учёные отобрали у меня тизовирм, она – единственное, что связывает нас с их культурой. И… – Он умолк.
– Они копались у меня в мозгах, – без обиняков бросила Тахири. – Я могу летать на нём. Ты не можешь, капитан Хорн.
Корран вздохнул.
– Не по душе мне всё это, но попытаться стоит. Всё-таки у вас двоих гораздо больше практических знаний о технологиях йуужань-вонгов, чем у меня.
Кивнув, Тахири нахлобучила шлем восприятия поверх своих золотистых волос. Он мгновенно приобрёл форму её головы. Взгляд девушки затуманился, и на лице выступила испарина. Дыхание стало прерывистым и непостоянным.
– Всё, прекрати! – вскрикнул Корран.
– Нет, постой. У меня получается. Сейчас я настроюсь. – Теперь её взгляд был сосредоточенным. – Корабль зовётся «Охотничья луна». Гиперпрыжок уже проложен. Мы перескачем на скорость света через пять минут.
Два организма неожиданно ожили, и между ними возникла голограмма, изображающая нечто вроде карты с непонятными обозначениями. Одно из них, похожее на трёхлучевую звезду, горело ярко-красным и быстро перемещалось. Другие точки также двигались в пространстве.
– Это флот, – сообразила Тахири. – А вот эта быстрая посудина – мы. – Она повернула голову, хотя её глаза были по-прежнему скрыты шлемом. – Не думаю, что нас кто-нибудь догонит.
– Ты можешь сказать, куда мы летим?
Тахири покачала головой.
– Здесь только обозначение. Что-то вроде «следующая жертва, склонная ощутить остроту наших когтей и сияние нашей славы».
– Яг'Дул? – предположил Энакин.
– Скоро узнаем, – ответил Корран. – Если так, этот корабль, вероятно, был послан впереди флота, чтобы провести рекогносцировку или что-то вроде этого. Мы должны прибыть туда раньше йуужань-вонгов. Энакин, это наш шанс предупредить Яг'Дул.
– Точно, – согласился Энакин. – Если только… кто, кстати, обитает на Яг'Дуле?
– Гивины.
– Если только гивины не разнесут нас при встрече в хлам. Мы, как-никак, на разведчике йуужань-вонгов.
– Да, возможно, – сказал Корран. – Но это лучше, чем просто сидеть сложа руки. Только не факт, что наш курс – Яг'Дул. Нас ведь могут доставить прямиком на йуужань-вонгскую базу.
– Хочешь, чтобы я остановила прыжок? – осведомилась Тахири.
Корран некоторое время раздумывал. Затем отрицательно помотал головой.
– Нет, мы и так проникли слишком глубоко. Давайте посмотрим, что там на самом дне.
Глава 22
Обычно нелегко понять, что написано на лице у мон каламари. Из-за постоянно выпученных рыбьих глаз и широко раскрытого рта Силгал показалась бы незнающему человеку удивлённой или даже сбитой с толку. Меж тем лицевые мускулы у водного народа имели совсем другое предназначение, никак не отражающее их эмоции.
Тем не менее, Мара каким-то образом умудрилась разглядеть ужас на лице Силгал, когда та вошла в комнату, оборудованную Бустером под больничную палату.
– О, нет! – перепончатые лапки целительницы затряслись. – Пожалуйста, Мара, ложись. – Она указала пальцем на медицинскую койку.
– Без проблем, – решила не артачиться Мара. Её ноги стали ватными буквально через несколько минут прогулки по палате, а собственный ментальный образ трансформировался в нечто раздутое, балансирующее на лепных, тонких, как солома, конечностях.
От одного взгляда в зеркало становилось дурно. Зрачки теперь глубоко утопали в глазницах; их цвет, когда-то изумрудный, неожиданно принял желтоватый оттенок. Щеки опали, словно она голодала несколько дней. Кожа была такой же бледной, как и вода в дельте реки на Дагоба.
Какая красавица, подумала Мара. Можно снова пойти танцевать во дворец к Джаббе Хатту. Конечно, у меня найдутся свои поклонники, как без них…
Подождём, пока Люк это увидит. Он, наверное, расплавится от ужаса. Люк отсутствовал на «Вольном торговце» уже три дня: боясь рассекретить местопребывание корабля использованием ГолоСети, он забрался в «крестокрыл» и рванул на нём на поиски уважаемых врачей, которые могли бы оценить состояние здоровья его супруги.