– Рано, Гордон, – предупредил Халат. – У меня на нее другие планы. Можешь поиграть с другой. После, конечно, когда мы закончим.
С другой? Что за черт? Шон насколько мог повернул голову и узрел тонкую девичью фигурку, скрючившуюся на полу. Девушку, лицо которой загораживали волосы, привязали к батарее. Она подняла голову.
Синди. Бедный глупенький мышонок. Новая волна скорби охватила Шона.
– О черт, милая. Выразить не могу, как жаль видеть тебя здесь.
– М-мне тоже, – запинаясь, откликнулась она. – Как и тебя.
Шон натянул ремни, сотрясая кресло.
– Так это ты, должно быть, Остерман? Червь-дерьмоед, убивший моего брата.
Тип опрокинул литровую бутыль с алкоголем на ватный тампон и протер руку Шона. Шон задергался от нового приступа дикой боли.
– Да, я Остерман, – подтвердил доктор. – Ведите себя спокойно, пока я штопаю.
– Какой смысл штопать меня? – возразил Шон.
– Я еще вас не убиваю, – пояснил Остерман. – Сохраню вам жизнь, на сколько могу. Не хочу, чтобы вы сдохли от какой-то дурацкой инфекции.
Прозвучало зловеще.
– Какого черта вам от меня надо?
– Ваш мозг. – Остерман проткнул иглой разорванную плоть. – Я заметно улучшил «Экс-Ког» с тех пор, как экспериментировал с Кевином. Он был уникальным образцом, знаете ли. Нашел новые мозговые пути, чтобы обойти нервное вмешательство, прямо с ходу, назло мне. Невероятно.
Шон охнул от боли.
– Перед тем, как вы прикончили его?
Остерман снова проколол плечо Шона.
– С тех пор я пытаюсь повторить эти результаты. И вот вы, генетическая копия Кевина Макклауда, здесь, собственной персоной. В вас гены должны были проявиться совершенно по-другому. Слышал, вы менее успешный, чем ваш брат-близнец.
При новом уколе Шон впился зубами в нижнюю губу.
– Ну это… как посмотреть. Я ведь выжил? Во всяком случае до сих пор.
– Возможно, вы правы, – захихикал Остерман. – И у вас есть определенная природная хитрость низшего уровня, которая отсутствовала у Кевина.
– Что вы сделали тем детишкам? – потребовал ответа Шон.
Его тошнило от боли, он перестал что-либо соображать от страха, но чертово любопытство все еще жгло.
Остерман содрал испачканные кровью резиновые перчатки.
– Несколько лет назад, применяя лечение в клинике психического здоровья, мне пришла в голову идея. Управляемая электрическая стимуляция определенных частей мозга вкупе с препаратом, который я назвал «Экс-Ког», дает то, что я называю «взаимосвязь». – Он надел серебристый шлем. – Это «венец хозяина». На вас «венец раба».
Шон понял, что ему тоже надели шлем. Голова раскалывалась от боли.
– Вот таким образом я воздействую на вашу часть мозга, отвечающую за двигательные функции, и посылаю собственные импульсы прямо из своей головы в ваше тело. Я могу заставить вас делать абсолютно что угодно. Вы наблюдаете, находитесь в сознании, но беспомощны. Ваш разум похитили.
Тут он замолк и выжидательно посмотрел. Словно рассчитывая, что Шон выразит восхищение блистательной гениальностью доктора. Ошеломленный Шон молча уставился на типа в халате. Душу его затопил ужас.
– Так или иначе скоро вы сами все увидите. – Остерман пододвинул капельницу и ввел иглу в вену Шона. – Давайте начинать.
– С чего?
Шон не хотел знать, но не удержался, чтобы не спросить.
– Ну, во-первых, я только что раздумывал, забавно ли будет подчинить мисс Эндикотт и заставить ее продемонстрировать унизительные половые акты с Гордоном, но это уже не ново, а секс – вещь надоедающая, вы не находите?
– Крис предпочитает хорошее мозготраханье иного рода, – встрял Ти-Рекс.
Улыбка Остермана застыла.
– Держи свои выспренные комментарии при себе, Гордон.
– Вам нужен я, – сказал Шон. – Только не трогайте ее.
– О, я и не буду. – Остерман улыбнулся чуть ли не весело. – Вы будете.
От этих слов горло Шона перехватило.
– Я что?
– Вы, мистер Макклауд. Именно вы будете ее мучить. Разве не лучший способ продемонстрировать возможности «Экс-Кога»? Если я смогу заставить вас преступить все моральные и этические границы. Только представьте его приложения, если я смогу вас вынудить сделать нечто, что для вас является моральным запретом. Я еще такого не пытался.
Шон хотел помотать головой, но та беспощадно вернулась на место.
– Нет, – прошептал он.
Прозвонил телефон на поясе Гордона. Он ответил.
– Да? Я проверю. – И захлопнул крышку. – Брайсу понадобилась помощь подтереть задницу. Машина свернула на Скайлер-роуд, но назад не выехала. – Проходя мимо Синди, он схватил ее за волосы и дернул: – Я вернусь, милочка. Никуда не убегай.
Он вставил карточку, просканил роговицу и вышел.
Остерман погладил Лив по щеке:
– Мы слишком долго ждали.
– Ага, вижу. Я хорошо управляюсь, когда вам, парни, нужно одолжить машину или разгрести ваше компьютерное дерьмо, но стоит чему важному случиться, так сразу «сиди в чулане и не рыпайся, кабы чего не вышло, Майлс».
– Некогда нам спорить, – заявил Кон. – У тебя даже оружия нет. Если мы не вернемся, тебе придется вызвать подкрепление.
– Так вот когда я могу помочь, – проворчал Майлс. – Когда все сыграют в ящик, и уже ничто не важно. Великолепно. Премного благодарен, парни.
– Ты можешь успокоиться и на самом деле помочь нам и Синди или можешь схлопотать по башке и очутиться в багажнике. – Голос Дэви отливал сталью. – Вот тебе варианты. Выбирай.
Расстроенный, Майлс прислонился к кедровому стволу и сполз по нему на землю.
Макклауды растворились в лесу с портативным устройством, отслеживая сигнал с сотового Синди, а Майлс сидел тут в глубокой заднице. Неважно, как тяжко он работал: никакая подготовка не сделает его годным. И вот он торчит тут, изнывая от жалости к себе, когда Синди «заигрывает» с серийным убийцей. Безбашенная прекрасная Синди.
Хотелось завыть как цепному псу.
Майлс вперил взгляд в землю. Маячок в сотовом Синди не двигался с места, посылая сигнал откуда-то с краю комплекса. Не имеет смысла тут таиться. Стоит, по крайней мере, подобраться ближе к главному корпусу.
Вон там живая изгородь. Хорошее укрытие. Шон всегда говорил, мол, важно доверять своим инстинктам. Его, Майлса, чутье впивалось ему в задницу длинными клыками и кричало «давай, давай, вперед».
Над ней нависал тролль. В кровавых брызгах, с клыками. Чудовищное красное пламя мерцало в пустых черных глазницах.
Кто-то шлепнул ее по лицу. Заморгав, она смахнула с ресниц слезы. Теперь нависшее лицо приобрело красивые человеческие черты, расплылось в улыбке, только окровавленный халат остался прежним.
– Рад, что вы очнулись, – сказал этот кто-то.
Лив попыталась приподнять разламывавшуюся от боли голову. Память возвращалась. Язвительный голос матери. Игла. Чудовище. Она огляделась.
– Где Ти-Рекс?
Голос прозвучал надтреснутым шепотом.
Лицо приобрело пустое выражение.
– Вы имеете в виду Гордона? Он скоро вернется. Гордон живет ради моих опытов. Я даю ему особые привилегии, в обмен он убирает за мной. Идеальный симбиоз.
– Как он узнал… где я?
– Отслеживал ваших родителей, – объяснил тип. – Поставил жучки на сумочки вашей матери. Мы были уверены, что вам хватит глупости выйти на контакт с родней. Надув вас, они чрезвычайно облегчили нам задач. Но я не буду ждать Гордона. Очень хочется приступить к делу. Пусть он поиграет позже с другой девчонкой. С него хватит.
Другой девчонкой? Лив услышала, как кто-то захныкал. Она повернула голову и, увидев тонкую фигурку на полу в дальнем конце комнаты, спросила у незнакомца:
– Приступить к чему?
Тот потер ладони и радостно ответил:
– К экспериментам, разумеется. Над вашим любовником. Я весь в нетерпении.
– Над Шоном?
Лив стала дико озираться, натягивая ремни.
– Привет, любовь моя. Этот мудак – Остерман. Парень, что убрал Кева.
Голос раздался позади нее. Она запрокинула голову и посмотрела на Шона снизу вверх. Он сидел привязанный к креслу и истекал кровью.