— Да, ни на минуту не присела.
— Когда улетаете?
— Вечером, рейсом до Бостона.
— А мальчики уже знают?
Я чуть не расхохоталась.
— Представляю, что сказал бы Джош, услышав по телефону, что его отец... нет, об этом и речи быть не может. Доктор Шиллинг наверняка посоветовала бы все объяснить при встрече.
— Да, так будет лучше.
— Утром я созвонилась с архитектором, строителями и моим садовником, Фрэнсисом. В начале следующей недели мы вернемся и займемся домом.
Линн прикурила очередную сигарету и протянула вторую мне.
— Наверное, странно начинать все с самого начала, — задумчиво произнесла она.
— На этот раз все будет по-другому, — объяснила я. — Мы уже все согласовали: рабочие кое-что подкрасят, настелят паркет, посадят в саду кусты. И я выставлю дом на продажу.
Линн удивленно раскрыла глаза:
— А не пожалеете?
— Я бы предпочла поджечь его и получить страховку. Но можно и продать.
— Но вы же только переехали.
— Видеть не могу эту развалину. Здесь я была несчастна. Да, дом не виноват, но...
— Вы говорили с доктором Шиллинг?
— Зачем? — воинственно спросила я. — Дело Грейс Шиллинг — помогать ловить того, кто угрожал мне. А он уже пойман. — Я осеклась. — Простите. Я не хотела вас обидеть.
— Ничего.
— Думаю, и вы постараетесь поскорее забыть про меня.
— Почему вы так решили?
— Тяжелая это работа — охранять вздорную и несчастную женщину.
Линн посерьезнела:
— Напрасно вы так. Вам было нелегко. Все мы переживали за вас. И до сих пор переживаем.
— До сих пор?
— Послушайте, мы рады, что преступник попался. Жаль, что им оказался мистер Хинтлшем.
Я ответила не сразу. Поверх плеча Линн я смотрела на сад. Мне не верилось, что Фрэнсис сумеет за две недели придать ему пристойный вид. Ладно, поживем — увидим.
— Недавно я вспоминала, как мы жили, и гадала, что случилось с Клайвом. Да, мы иногда ссорились, но я не понимаю, почему он меня так ненавидел. Что я ему сделала? А эта бедняжка Зоя — разве что легла с ним в постель? — Линн смотрела мне в глаза. Не отворачивалась, не мигала. Но и не отвечала. — Ладно, пусть бы ненавидел меня и дальше, но почему хотел убить? Зачем заставлял страдать? Скажите же хоть что-нибудь.
Линн смутилась.
— Нам вообще-то не положено, — объяснила она, — тем более до суда, но... Такое случается. Мистер Хинтлшем встречался с другой. Он знал, что вы не дадите ему развод. — Она пожала плечами. — Знаете, однажды мы расследовали одно убийство... Четырнадцатилетний подросток убил бабушку — за то, что она не дала ему денег на лотерейный билет. Как часто повторяет один из наших сержантов, чтобы быть убийцей, диплом не нужен.
— Значит, он мог... Как вы думаете, его признают виновным?
Линн снова задумалась.
— Инспектор говорит, что мы должны предъявлять обвинение, только если на семьдесят пять процентов уверены в своей правоте. Насколько мне известно, обвинение вашему мужу предъявили сразу. Связь с Зоей Аратюнян установлена. Алиби у мистера Хинтлшема нет. У него был роман на стороне, а значит, и мотивы угрожать вам. Дело раскрыто.
— А если убийство Зои тут ни при чем? — осторожно спросила я.
— Вряд ли, — ответила Линн. — Письма в обоих случаях одинаковы.
— Знаете, мне то представляется, что он невиновен, а ему вынесли обвинительный приговор, то видится, как его, преступника, отпускают на свободу. Ведь его голыми руками не возьмешь. Он адвокат... Не знаю, что и думать.
— Он не отвертится, — решительно заявила Линн.
Мы допили кофе и докурили.
— Вы уже собрали вещи? — спросила она.
— Сейчас начну. Я беру с собой только одну сумку.
Линн взглянула на часы:
— А мне пора.
— Я так привыкла к охране, — улыбнулась я.
— Без охраны вы не останетесь. Наблюдение за домом не снято.
Я саркастически усмехнулась:
— Значит, вы чего-то опасаетесь?
— Просто решили подстраховаться.
И она ушла.
Обедать я не стала. Не было времени. Уложить вещи оказалось не так-то просто, как я сказала Линн. Я привыкла считать себя чемпионом по укладыванию чемоданов, но сегодня чувствовала себя как-то странно и еле шевелила руками, как под водой или на луне. Несмотря на медлительность, думать я не успевала.
То и дело звонил телефон. Состоялся длинный разговор с адвокатом Клайва. Разговор напоминал замысловатый, многозначительный и воинственный танец. Мы сразу поняли, что очутились по разные стороны баррикады. У меня мелькнула мысль, что надо бы нанять собственного адвоката. Джошу звонила учительница музыки, потом Хак из компьютерного клуба, объяснивший, что Джош просил завезти ему какую-то игру, один из его друзей, Маркус, пара моих подруг, друзья Клайва, которые уже каким-то образом выведали, что его арестовали. Я отделывалась уклончивыми ответами, не опускаясь до откровенной лжи.
Решив, что в моем состоянии лучше выехать из дома пораньше, я вызвала такси и заметалась по дому, запирая окна и задергивая шторы. Потом я позвонила Мэри. Она пообещала зайти вечером и включить сигнализацию. С другой стороны, что у нас красть? Пусть берут что хотят. Хлама будет меньше. А теперь — длинный трансатлантический перелет. Удобная обувь. Где-то у меня была пара синих парусиновых туфель. Куда я их задевала? Так и не выложила из коробки? Вспомнила. В шкафу в спальне. Наверху. Я бросилась наверх. В спальне — еще недавно я называла ее нашей — я огляделась. Нет, я ничего не забыла.
В дверь постучали. Не внизу — в дверь спальни.
— Миссис Хинтлшем?
— Что? — Я вздрогнула.
Дверь приоткрылась. На миг я совсем растерялась — знаете, как бывает, когда малознакомого человека впервые видишь в непривычной обстановке. Юноша в джинсах, футболке и черной куртке. Длинные темные волосы. А это еще кто такой?
— Хак! Что вы здесь?..
— Это ненастоящее имя. Просто выпендривался перед мальчишками.
— Как же вас зовут на самом деле?
— Моррис, — ответил он. — Моррис Бернсайд.
— Так вот, Моррис Бернсайд, я ужасно спешу. Мне пора в аэропорт.
— Игра, — сказал он и потряс кричаще-ярким пакетом. — Я звонил, помните? Извините, дверь была открыта, вот я и вошел. Я вам кричал снизу.