«Когда же из неё выйдет всё упрямство?!» — возмущённо подумал Игорь, и тут же схватился за голову от боли.
Через некоторое время, Калерия вновь вернулась с чашкой в руке.
— Вот, пей.
— Что это? — недоверчиво и брезгливо покосившись на мутную жидкость в чашке, спросил муж.
— Цианистый калий разведённый с чаем матча. — съязвила она. — Пей, не бойся! Не умрёшь.
— Мало ли, вдруг ты отравить меня решила.
— Если бы я хотела, я бы сделала это давно.
— По-моему, ты этим и занималась, когда мне ужин один раз приготовила. — с обидой припомнил Истомин, всё ещё не поднося чашку к губам. — Решишь остаться богатой вдовой, отправив ненавистного супруга на тот свет.
— Ты сериалов пересмотрел или Агату Кристи перечитал на досуге? — закатив глаза к потолку спросила девушка. — Это отвар трав! Пей!
— Не жена, а знахарка какая-то… — пробубнил он и осторожно понюхал содержимое чашки, а затем, сделав первый, небольшой глоток, спросил: — А традиционная медицина нынче не в моде?
— Главная заповедь врача: «Не навреди». Твой друг её грубо нарушил. Я не собираюсь. Если можно справиться с болезнью более гуманными средствами, а не заталкивать химию тоннами в пациента, то я предпочитаю действовать именно так!
— Звучит, как призыв к революции. Ладно. — Игорь, зажмурившись, выпил отвар и протянул ей чашку. — Дальше что?
— Ты есть хочешь?
— Нет.
— Ну, тогда, сейчас принесу раствор, им надо будет прополоскать горло, а потом можешь поспать. Сон-лучшее лекарство. — мужчина лишь покорно кивнул.
Раствор для полоскания, принесённый женой, оказался на редкость противным.
— А ты уверена, что этим можно полоскать горло? — крикнул он из ванной.
— Я уверена, что нельзя быть таким занудой, как ты, Истомин! — отозвалась девушка. — Полощи и тщательно! Я всё вижу! — бизнесмен вздохнул и подчинился.
Лера заканчивала менять постельное бельё на его диване, когда супруг выбежал из ванной как ошпаренный, с очень испуганным лицом:
— Лера!
— Что? — усмехнувшись с его вида, терпеливо спросила она.
— Я проглотил этот раствор. Что теперь будет? — со страхом произнёс он.
— Ну, если не умрёшь через пятнадцать минут, то ничего.
— Я серьёзно!
— Боже, как всё запущено… Да ничего не будет! Иди ложись спать. — и Лаврова кивнула на диван, подойдя к нему и взяв из рук стакан с остатком раствора.
Муж растерянно глянул на неё, а потом пошёл ложиться.
— Спасибо! — услышала девушка, когда закрывала за собой дверь, уходя из спальни.
Когда она через час вернулась, осторожно и тихо, как крадущаяся кошка, войдя в комнату, то увидела, что Игорь снова бредит.
— Знаешь ли, так мы не договаривались! — вслух сказала она, приложив руку к его лбу и поняв, что температура снова подскочила. Пришлось пойти к аптечке, в которой были необходимые для жаропонижающего и противовоспалительного укола лекарства, и вернувшись, применить это более сильное средство.
В этот раз укол действовал в разы медленней. Мужчина, которого трясла лихорадка, произносил много разных фраз, среди которых постоянно фигурировало имя Оля. Кто эта загадочная Оля, выяснить не представлялось возможным, но оно не сходило с губ Истомина ни на секунду.
Калерия терпеливо промакивала его лоб и шею полотенцем, ожидая, пока наступит долгожданное улучшение. Она уже не чувствовала усталости, просто как автомат выполняла все действия, отметая мысль о сне подальше.
Наконец, Игорь вновь пришёл в себя.
— Ты опять здесь… — произнёс он.
— А где я должна быть? У тебя опять температура подскочила. Оказывается, у тебя даже организм занудный.
— А ты думала, будет легко? Я тоже не ангел.
— Легко-это не про нас. — усмехнулась девушка. — На вот, выпей.
— Опять какое-то зелье? — поморщился муж.
— Опять. Я сейчас вернусь.
Через несколько минут, Лера вновь появилась в спальне и протянула ему таблетку.
— Химией меня травить будешь? — не удержался Истомин.
— Ситуация требует. Пей. А потом вот, чай с малиной. — она поставила поднос с большой чашкой и розеточкой с малиновым вареньем.
— Я ненавижу малину.
— А я ненавижу, когда мне возражают. Малина-природный антибиотик. Ты пока пей, а я пойду займусь твоим обедом. Тебе надо поесть.
— Может не надо? По овощам я не скучаю. — съязвил в ответ мужчина.
— Значит, сделаю тебе фруктовую тарелку. — сострила Калерия и ушла.
Игорь не заметил, как пролетело время и она появилась вновь в их спальне, занеся поднос. На нём стояла пиала с бульоном, источавшая прекрасный аромат. Рядом на тарелке лежали румяные гренки.
— Вера Харитоновна вернулась? — посмотрев на слишком аппетитную еду, задал вопрос Истомин.
— Если бы она вернулась, то тут было бы ещё минимум пять разных блюд. Но пока что, горячий бульон-это всё, что тебе нужно. — ответила жена, закрыв глаза на его колкость.
— Значит, ты, всё-таки, умеешь готовить? И не только овощи на пару?
— Это можно было бы и сразу понять. Как может не уметь готовить человек, проживший четыре года на съёмной квартире с подругой, ежедневно бегающей на миллион свиданий? В нашем тандеме готовила исключительно я.
— Тогда к чему было то представление с ужином? — Игорь начал злиться.
— К тому, что вот эти все щи, борщи никак не вписываются в ритм жизни кардиохирурга. Тем более в приказном порядке, когда псевдо-мужья начинают их требовать, стуча ложкой об стол. — резко объяснила Калерия.
— Чего же ты меня сейчас кормишь?
— Потому что, сейчас, ты мой пациент и это часть лечения. Держи. — и она передала ему пиалу с бульоном.
Когда он закончил обедать и девушка забрала у него посуду, Истомин спросил:
— А теперь что?
— Теперь, отдохни немного, потом я опять принесу раствор для полоскания, затем будет ингаляция…
— Какаие-то бабушкины методы. — усмехнулся мужчина.
— Так они самые действенные, поверь мне! Меня тоже бабушка так в детстве лечила и, знаешь, ставила на ноги за пару дней. — улыбнулась Лера.
— Расскажи о ней. — внезапно попросил он.
— Тебе это интересно?
— Конечно. Я ведь почти ничего о тебе не знаю.
— Её звали Полина Станиславовна. Бабушка была очень доброй и очень красивой женщиной. — сев на стул, напротив дивана, начала рассказывать она: — И, кстати, она была именно женщиной до кончиков ногтей. Обожала наводить красоту и элегантно одеваться до самой смерти. При этом, она была прекрасной хозяйкой и всё делала сама: готовила идеально, убирала так, что ни одна клининговая служба не переплюнет, все вещи были всегда выстираны, вычищены, отглажены, как в лучших прачечных. Бабушка любила повторять, что настоящая женщина должна уметь всё! И у неё, и правда, здорово получалось. Она была для нас с сестрой идеалом, примером, ориентиром. Кстати, это бабушка придумала мне имя.
— А почему такое… Необычное?
— В честь известной итальянской балерины Калерии Цукки. Это ещё что, она меня поначалу хотела Лючией назвать. Тоже в честь итальянской балерины Лючии Кормани. Родители отговорили.
— Я смотрю, бабушка в семье главная была? — усмехнулся Игорь.
— Не совсем. Хотя родители всегда к ней прислушивались и уважали. Она вообще хотела дать имя их первому ребёнку, но смирилась с тем, что, всё-таки, это должны делать родители. А насчёт меня и моего имени, это уже было желание, загаданное ею на день Рождения. Она отказалась от подарка, но попросила дать возможность выбрать имя для второго ребёнка. Как выяснилось позже, бабушка ждала внука, а появилась я.
— А почему в честь балерины, да ещё и итальянской?
— Бабушка, ведь, до рождения папы сама была балериной. Она очень долго не решалась родить ребёнка, чтобы не загубить карьеру. Балет обожала. Но, родив папу, в профессию уже не вернулась. Папа много болел в детстве и бабушка понимала, что ему нужна мама рядом, а не на сцене, выполняющая пируэты. — объяснила Лаврова.
— Значит ты была бабушкиной любимицей?