— Мы же сюда не убивать, а спасать людей приехали. — возразила ему Лаврова.
— Да, только теперь могут убить нас.
— Нас убьют? — наконец, дошло до сознания Толкачёвой, всё произошедшее с ними.
— Нет, подарками одарят и на банкет пригласят! — нервно отреагировала на, как ей показалось, глупые слова подруги Калерия.
— Так, прекращайте. Пока не убили, есть надежда. — пресёк их диалог Иконников.
— Ключевое слово «пока», как я понимаю? — поинтересовалась неуёмная Лера.
— Ключевое слово «надежда», Лаврова. Она всегда умирает последней. — ответил спасатель.
Игорь сидел в своём кабинете, как обычно перебирая бумаги и сосредоточенно работая.
Последние два с половиной года, после нежеланной женитьбы на Анне и рождения дочери, он почти всё время проводил либо в офисе, либо в кабинете, не появляясь в других комнатах дома. Бизнесмен там буквально жил. Лишь изредка заглядывал в детскую к дочке, которую, несмотря ни на что, любил. Спал тоже, зачастую, в кабинете, чтобы не приходить к нелюбимой женщине и не находиться с ней в одном пространстве.
В эту свою, уже практически, «потайную» комнату, он не пускал никого, даже Веру Харитоновну. Если разговаривал с кем из членов семьи, то в столовой или в гостиной. Кабинет же, стал его укрытием и личным пространством из которого он выбирался настолько редко, что, порой, с удивлением обнаруживал старые детали в интерьере особняка, которые на контрасте резко бросались в глаза и казались незнакомыми.
Прошло всего два с половиной года с момента их расставания с Лерой в аэропорту, а Истомин не переставал о ней думать и полюбил вдвойне сильнее. Её носило по всему миру, и каждый раз, узнавая, куда она направляется с очередной миссией спасти всех и вся, он сходил с ума от переживаний.
Петя часто докладывал, что у мамы всё хорошо, когда приезжала, что рассказывала и показывал портреты. С них на мужчину смотрели родные серые глаза, которые были неизменно усталыми и печальными, а в его душе от этого, разливалась тоска, подстрекаемая бескрайней любовью, сердце сжималось от осознания того, что она не рядом, а бесконечно далека. И дело было совсем не в километрах, разделявших их.
Её фотографии стояли на столе в кабинете, одна находилась в портмоне и всегда была под рукой. Игорь с безнадежностью смотрел на любимую нежную улыбку и словно пытался говорить с девушкой через эти запечатлённые моменты памяти.
Этот вечер был одним из многих рядовых. Он снова скрылся в кабинете, лишь немного поиграв с дочерью — его полной копией, которая напоминала собой куколку.
Внезапно, отвлекая его от документов, раздался настойчивый стук в дверь. Такой, какого Игорь не слышал уже давно. Он, поднявшись, подошёл ближе, и, будто скрывающийся преступник, спросил:
— Кто?
— Игорь, немедленно открой, это я! — потребовала командирским голосом мать.
— Мам, я занят сейчас. Давай позже. Я сам к тебе подойду. — решил пресечь попытки вторжения в своё сугубо личное пространство, мужчина.
— Нет, ты откроешь мне дверь! — совсем уж не тактично поставила его перед фактом Екатерина Дмитриевна.
Оставалось, лишь вздохнув, повиноваться. В конце концов, было похоже на то, что у неё действительно что-то срочное. Иначе, Истомина не стала бы таким варварским образом ломиться в кабинет.
— Мама, если это не пожар и не чрезвычайная ситуация, я никогда больше не буду вестись на подобные угрозы. — спокойно оповестил бизнесмен, таки впустив самую родную женщину жизни к себе.
— Игорь, это касается Леры! — поспешно выпалила самая родная женщина, мгновенно заполучив ответный интерес.
— Что? В смысле Леры?
— В том смысле, что только что по новостям передали: она пропала без вести. Она и её подруга, Лиза, кажется, да? Они обе поехали помогать с ранеными и пропали! — всплеснула руками Екатерина Дмитриевна.
Игорь почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а внутри всё похолодело. Сердце, кажется, перестало стучать вовсе.
— Мам, ты уверена, что это точно Лера? — едва дыша, решил перепроверить достоверность информации Истомин.
— Если у меня ещё нет маразма, то Калерия Александровна Лаврова- это наша Лера! — театрально доказывая свою состоятельность в передаче столь важных фактов, подчеркнула она. — К тому же, там показали её фотографию!
Мужчина молчал, не зная, что сказать. Самые страшные опасения сбывались.
— Мам, спасибо, сейчас оставь меня пожалуйста. — подавленным голосом попросил он. Мать всё поняла и тут же самоустранилась из кабинета.
Игорь сидел за столом, обняв голову руками и лишь одна мысль пульсировала в висках «Хоть бы она была жива». Он резким движением схватил телефон и начал обзванивать тех знакомых, кто мог бы хоть как-то помочь, разузнать информацию.
Сведения были неутешительными. Истомину чётко описали ситуацию, объяснив, что пропали трое: руководитель группы по вывозу раненых и двое врачей — Лиза и Лера. Такое случалось достаточно часто. Скорее всего, они были взяты в заложники боевиками. Поисковые группы были направлены, но это не дало результатов.
Калерия с Елизаветой проснулись от какого-то громкого крика во дворе, просочившегося через то самое, маленькое оконце. Было что-то около девяти утра.
— Как думаешь нас сегодня покормят? — уныло спросила Толкачёва.
— Не знаю. У них на этот счёт, своё, какое-то особое расписание… — тоже не слишком весело ответила Лера.
Их кормили не часто, без какой-то единой системы, как будто, когда только вспоминали об этом. Еду опускали вниз на верёвке, в ведре, через то самое небольшое окошко.
— Ты всё равно не ешь ничего. Хотя знаешь, что это неправильно. Врач же. — добавила Калерия, посмотрев на бывшую подругу.
Им, волей не волей, приходилось общаться, хотя бы обрывками фраз.
— Ты тоже врач. И могла бы догадаться, что у меня токсикоз. — внезапно, призналась Лиза.
— Что? Ты беременна? — выпалила Лаврова, чуть приподнявшись и окончательно проснувшись.
— Да.
— И когда ты узнала?
— Две недели назад.
— Значит, за неделю до нашего похищения. Ты вообще, нормальная? — наехала на неё Калерия. — Ты должна была тут же пойти к Закиру и попросить отослать тебя отсюда подальше!
— Оставить Артёма? Нет. — замотала головой бывшая подруга.
— Да, только теперь твоя глупость привела тебя к тому, что ты можешь погибнуть вместе с ребёнком. Шатров хоть знает?
— Нет. Не успела сказать. А про погибнуть… Я не знаю, что тебе ответить. Иконников, вон, не возвращается уже второй день, как они его забрали. Как думаешь, жив? — с надеждой спросила Елизавета.
— Будем надеяться. Как он говорил, надежда умирает последней. Понимать бы, сколько мы тут будем сидеть и зачем мы им… — успокоившись, тяжело вздохнув, ответила Лаврова.
В тот же день, ближе к вечеру, к ним пришли двое боевиков с оружием в руках, обратившись к девушкам.
— Лер, что они говорят? — ошарашенно спросила Лиза.
— Говорят, что лекции иностранного надо было не с Пашами и Костями под ручку прогуливать, а слушать внимательно и учить. — съязвила Калерия.
— Я серьёзно! — прошептала бывшая подруга.
— Они хотят, чтобы я пошла к их… главному. Поговорить, вообщем.
— Лер, не ходи! Иконников уже ходил! Два раза избитым возвращали, а на третий вовсе не вернулся! — испуганно уговаривала Толкачёва.
— Они не спрашивают, согласна я или нет. — и девушка подойдя к боевикам молча кивнула на дверь.
Её ввели в какую-то комнату, где на кровати лежал раненый мужчина, а вокруг него несколько других боевиков. Один из них встал, подошёл к Лере и пристально посмотрев в глаза, жёстко объяснил их требования. Как оказалось, их главарю и ещё нескольким мужчинам нужна была операция. Для этого, они и взяли в плен всех троих. Иконников отказался помогать им и теперь было принято решение привести девушек.