Калерия, подумав несколько минут, тоже отказалась оказывать медицинскую помощь боевикам. Как только она облачила свой отказ в слова, то получила хлёсткий удар по лицу наотмашь. Он сбил её с ног, пройдя волной боли. После этого, боевик, говоривший с ней, поднял её, схватив за волосы и снова спросил, не передумала ли она. Лера вновь ответила отказом и снова последовал удар, от которого потемнело в глазах. Так продолжалось несколько раз, пока, после очередного удара она не потеряла сознание.
— Лера, Лер, очнись… — услышала девушка, а потом, почувствовала живительную влагу на губах. Вода.
Она открыла глаза. Всё тело, а особенно лицо, сильно болело. Лиза склонилась над ней, роняя слёзы.
— Лиза… Всё нормально. — с трудом просипела Лаврова.
— Да где ж нормально то? — убивалась та, продолжая плакать. Понятно, усугубившаяся ситуация становилась в её глазах ещё мрачнее из-за нестабильности гормонального фона.
— Прекрати, тебе нельзя волноваться. — Лера, превозмогая боль, приподнялась на локтях и осторожно села.
— Что они хотели? — всхлипывая, поинтересовалась Толкачёва.
— Чтобы я прооперировала их людей. Там ранены несколько боевиков и их главарь.
— И ты…
— Я отказалась.
— Лера… Зачем? — возмутилась бывшая подруга.
— Как это зачем? Лиз, они, считай, террористы! Мало того, что войну развязали, так ещё и нас похитили! Своих врачей у них нет? Что за беспредел? Я не буду участвовать в их спасении! — не менее возмущённо объяснила свой отказ Калерия.
— Лер, они нас убьют! А до этого, ещё и изнасилуют! Ты такого исхода хочешь? И вообще, мы врачи. Мы клятву давали! Для нас пациенты все равны!
— Да? А если они Иконникова убили? Да и кроме него жертв предостаточно! А я должна их спасать?
— Да нам себя спасти надо, Лер!
— Что действительно надо, так бежать отсюда. — прошептала Лаврова. — И, желательно, побыстрее.
— Ты как была сумасшедшей, Лерка, так и осталась! — махнула рукой Елизавета. — Какой бежать? Дверь открывается только снаружи, а в это крохотное оконце даже собака вряд ли пролезет…
— Не утрируй. Ребёнок пролезть сможет. Мы худые обе, ну, по крайней мере, пока что, — вспомнив о беременности подруги, усмехнулась Лера. — поэтому пролезть, при желании, тоже сумеем.
— При желании? Как ты добираться до него собралась? У нас нет ни табуретки, ни ведра… Ничего нет, чтобы дотянуться! Даже если ты на меня заберёшься или я на тебя, ничего не выйдет. Здесь верёвка нужна, но у нас её тоже нет. Да и снаружи, явно, охрана выставлена. Они же не дураки. — рассуждала девушка.
— Меня когда вели туда, в дом, глаза не завязали. Я успела осмотреться, насколько могла. Из охраны увидела одного бойца на весь двор. И знаешь, он совсем молодой парень, лет шестнадцати. Мы с ним столкнулись взглядами. Так мне его лицо показалось знакомо… Не могу припомнить. Он явно меня узнал и кивнул мне.
— Лер, не выдавай желаемое за действительное. Тебе показалось. Не верю я, что какой-то парень знаком с тобой, да ещё и поможет нам чем-то, как ты предполагаешь. Верно я поняла?
— Верно поняла. — подтвердила Калерия. — Только вспомнила я сейчас этого парня. Я его месяца два назад оперировала. Не знаю, как он у этих уродов оказался вообще, но он, кажется, меня узнал.
— И из тысячи больных, ты вспомнила именно его? — скептически скривившись переспросила Толкачёва, всё ещё не верящая в подобные чудеса.
— Он очень тяжело отходил от наркоза и мне пришлось провести рядом с ним какое-то время. А потом, он держал меня за руку, не отпуская и запел какую-то грустную песню на их языке. Я его, пожалев, погладила по голове и сказала, что всё будет хорошо. А он в ответ, что-то на своём. Вообщем, не рядовой пациент. — пояснила Лера.
— Ну, хорошо. И как ты с ним общаться будешь? Жестами?
— Я думаю, он сам решит, как с нами общаться. По крайней мере, когда мы увидели друг друга и он мне кивнул, у меня появилась надежда. — устало ответила Лаврова и поняла, что у неё нестерпимо сильно начала болеть голова.
Ближе к ночи, когда девушки почти уснули, они, внезапно, услышали тихий шёпот. Обе встрепенулись и переглянулись, не видя лиц в темноте. Потом они, синхронно, подняли головы и вдруг, сверху на них из того самого окошечка, опустилось ведро.
Лиза поймала его. Внутри оказалась еда. Калерия успела лишь краем глаза заметить, что её опустил тот самый парень, которого она видела во дворе. Она было что-то крикнула ему, но увидела, что он, освещаемый светом луны, поднёс палец к губам, приказывая молчать. Девушка понимающе кивнула.
Елизавета достала содержимое ведёрка и он осторожно, почти бесшумно, поднял его обратно.
— Вот видишь, я же говорила, что он меня узнал. — победно прошептала Лера.
— Да, только что-то спасать он нас не спешит. Только покормить решил. — остудила её радость Толкачёва.
— Может он не знает ещё, как это сделать. И на этом спасибо. Еду он всё же покалорийней принёс, чем нам дают. Да и сегодня вообще не кормили и неизвестно, сколько ещё планируют не кормить, после моего отказа. Так что, ешь давай. Тебе сейчас питаться надо нормально.
— Только с тобой. Одна я не буду. — упёрлась девушка.
Парень принёс им орехи, сухофрукты, пару больших кукурузных лепёшек, имеющих широкое распространение в тех краях, кусочек вяленого мяса и воду.
Еда заглушила голод, к которому они уже начинали привыкать и девушки смогли заснуть быстрее.
— Игорь, ты уверен, что хочешь так поступить? — допытывался у Истомина его давний знакомый-Максим Андреевич Захаров: полковник ГРУ. Они с Игорем были знакомы не первый год, но встречались крайне редко. Мешала беспокойная служба Захарова, да и бизнесмен вечно был в делах-заботах. Но в таком важном вопросе ему мог помочь только Максим со своими связями и должностью.
— Хочу, Макс, хочу! Мне нужно там быть, понимаешь? — с жаром ответил Истомин, посмотрев на друга, которого занесло в Питер неизвестно каким ветром и всего на несколько дней.
— То есть бросишь бизнес, семью, дочь свою? А о вашем с Лерой сынишке ты подумал? Что с ним будет, если и с тобой что-то случится?
— Послушай, Макс! Со мной ничего не случится! Я всё равно там буду как белая ворона, которая ничего не умеет. Но, хотя бы, окажусь на месте! Может присоединюсь к поисково-спасательным группам, может поспрашиваю о ней что… А вдруг Лера найдётся? Вдруг мне удастся помочь её найти?
— Ты сам себя слышишь? — слегка насмешливо поинтересовался Захаров, глядя на воинственно настроенного бизнесмена. — Сам сказал: мало что умеешь! И в этом вся соль! От тебя там будет ни холодно, ни жарко! Найдёт он! Не понимаешь, что говоришь, хотя вроде умный мужик.
— Просто помоги мне туда улететь. Хотя бы на месяц-два. — настаивал Истомин.
— Ладно, ладно! Куда тебя денешь? Единственное, что я смогу сделать-это пристроить тебя туда финансовым координатором. Ты же не врач. — развёл руками полковник.
— Я твой должник. — улыбнувшись, ответил Игорь.
Семье он ничего не сказал. Точнее, сказал, что летит в длительную командировку. Таким образом, через два дня, Истомин был в госпитале из которого больше недели назад уехала Калерия.
Глава 21
Прошло два дня. Боевики больше не появлялись, но в то же время и не кормили пленниц, а воду давали лишь один раз в день и крайне мало. Их спасал лишь тот самый парень, который каждый раз прокрадывался к ним под покровом ночи, принося что-то поесть и попить.
— Лер, ты спишь? — был поздний вечер и обе девушки лежали на соломе, которая служила им спальным местом.
— Нет. — тихо ответила Калерия, прошептав разбитыми губами.
— Я давно сказать хотела… — неуверенно начала Лиза. — Прости меня. Я виновата. Завидовала тебе из-за того, что вы с Артёмом вместе. Я ведь влюбилась в него ещё при поступлении, а он на тебя внимание обратил. Правда, я не хотела ничего плохого ни для тебя, ни для него. Веришь?
— Верю. — ответила Лаврова, ожидая продолжения раскаяния.
— А потом, вся эта ситуация с Игорем… Ты вышла замуж, Тёма начал творить чёрти что, напиваться, задвинул интернатуру… Я просто поддержала его, была рядом, после всё как-то закрутилось, устроилось… — сбивчиво объясняла Елизавета.