– Понимаю, – Кира кивнула, надеясь, что неопытность не позволит Екатерине сразу распознать ложь.
– У тебя все в порядке? – заискивающе спросила Катюша. – Не хотела тебя беспокоить, тебе и так, наверное, не нравится, что я тут…
Что это промелькнуло в глазах Бэмби? Страх?!
– Перестань, все свои, – максимально дружелюбно ответила Кира, чувствуя, как от непривычного выражения лица сводит скулы. – Ты в пятницу вечером что делаешь?
– Ну, пары в три закончатся. Потом библиотека… А что?
– На выступление ко мне пойдешь?
– Что?…
Ну, ясно. Мама решила не позориться перед родней рассказами о стендапе. Хватит с нее того факта, что ее непутевая дочь не принесла потомства.
– Приходи – увидишь. Дам тебе адрес.
Кира сама пока плохо представляла, с чем выйти к телевизионщикам. Честно взяла пустой блокнот, положила перед собой. Но чувство юмора сдохло вместе с репродуктивной системой. Шутить о себе? Она попыталась, но вышло зло.
«Все знакомые советуют мне завести детей. Как будто это модный аксессуар или чихуахуа. „Это изменит твою жизнь! Только теперь я понимаю, что такое любовь! Это такое счастье…“ Слушайте, это сильно смахивает на секту. Нет, я рада за друзей, но почему вам так важно, чтобы все вокруг стали адептами этой странной религии?! Почему миллионеры не говорят: „Срочно заведи деньги! Это такой кайф, ты представить себе не можешь! Да, сначала будет тяжело, но оно того стоит! Этот момент, когда ты держишь в руках новенькие купюры… Они так сладко пахнут… Хочется оберегать их от всего мира…“ Такого ведь нет? А я скажу почему: люди не любят делиться хорошим. И это сразу наводит на мысль. А так ли хороши дети, что надо их нахваливать на каждом углу? Или это больше аутотренинг? Или просто коварный план: если мы вляпались по уши, то пусть и другим будет не лучше?… Нет, я ничего не имею против детей, потому что из них получаются люди. Сомнительный бонус, но не суть. Я их видела. Я серьезно: видела, слышала, нюхала. У меня достаточно племянников, чтобы понять: это история с подвохом…»
Кира выдернула исписанный листок и с ожес-точением скомкала его. Кого она пытается обмануть? Себя? Повезет, если не разрыдается прямо на сцене.
И почему она сейчас должна об этом думать? Или это типичная история запретного плода? Или чертовы гормоны решили устроить финальный всплеск?
Не с кем даже поговорить! Катя моментально растрезвонит по всей родне. Мама заохает, что надо было вовремя ходить по врачам. Ольга? Ольга со своей жалостью… Кира машинально взяла в руки телефон и пролистала последние вызовы. Саакян… Везет мужикам! Их ресурсы для размножения неиссякаемы. Хочешь стать отцом в сорок? В пятьдесят? В семьдесят? На здоровье! Хочешь, вообще никогда не женись. Хочешь – заведи ребенка на стороне, иногда перечисляй скудные алименты и дари раз в год огромную мягкую игрушку. Какого-нибудь кислотно-розового зайца из тех, что продают у трассы. Которому твоя пассия дрожащими от недосыпа руками сможет нанести двадцать ножевых.
Эрик Саакян. Он был хорошим другом, блестящим стендап-комиком, олицетворением всего, что Кира ненавидела в мужчинах. Она всю жизнь наблюдала за семьей родителей. Папа – добытчик. Глава в доме. Захотел купить машину? Купил. Захотел новую шлифовалку? Купил. А мама с виноватым видом выпрашивала шкаф в прихожую. А зачем? На старую вешалку все нормально влезает.
Ведь Нора Альбертовна когда-то была математиком! В голодные годы готовила поступающих не куда-нибудь, – в Бауманку. И в кого превратилась? В домохозяйку. Загрубевшие от бесконечной работы руки. Седые волосы. Сизая морщинистая кожа. Нора Альбертовна тайком утешалась крепкими сигаретами и искренне верила, будто никто об этом не подозревает. Все блюли ритуал: делали вид, что старой собаке Чаки смертельно необходимо три раза в день гулять, а от Норы Альбертовны не тянет махоркой.
И Олег пошел по стопам отца. Завел ребенка, устроился менеджером. Деньги – в дом. Но уж за это никаких домашних обязанностей. Если я с друзьями в бар – значит, в бар. Если в гараж – то в гараж. А жена пусть как-нибудь сама, она же все равно целый день дома отдыхает. Кто через весь город мчится укачивать внука? Нора Альбертовна. А Олег – с друзьями, он – добытчик, он заслужил.
Кира любила маму. Но временами ей становилось жутко досадно за нее. Откуда взялось это придыхание, этот благоговейный трепет перед мужчинами? Папа – ведь просто папа. Обычный человек. А мама смотрит на него, как на царя зверей. Взять того же льва: в чем его заслуга? В гриве? Или в том, что он все время лежит, жрет и осеменяет прайд направо-налево, пока многочисленные самки подтаскивают ему новые и новые тушки?