– Эй! – перебил ее мысли Джек. – Я выиграл тебя, чтобы поиздеваться всласть, а не помолчать.
– Ты меня не выиграл, я сама к тебе вышла… – сквозь зубы проговорила Кэтрин, но тут же поняла, что попалась в ловушку. – Ну, выпусти меня! – резко сменила тактику девушка и состроила несчастную гримаску. – Зачем я тебе тут нужна?
– Хотел досадить Кристиану.
– Вы знакомы?!
Джек выразительно то ли фыркнул, то ли чихнул – звук получился престранный.
– Я этого хмыря давно знаю. И получше тебя.
– Не называй его хмырем! – резко ответила Кэтрин.
– Ладно, Кэтрин…
Девушка разинула рот от удивления. Неужели?! Он первый раз в жизни назвал ее по имени?!
Она внимательно посмотрела на Джека, самого отъявленного хулигана и бандита, которого только знала. На секунду ей показалось, что он борется с собой – сказать ей что–то или не говорить?
– Только не надо признаний в любви! – предупредила она его излияния.
Джек расхохотался так искренне и неподдельно, что Кэтрин почувствовала себя глупо. Он резко затормозил и выскочил из машины, чтобы отдышаться.
– Ну, ты даешь, Разноглазая… – сказал он какое–то время спустя, возвращаясь в машину и тяжело дыша. – Признаться тебе в любви?! Скажи мне честно, ты этого с самого начала ждала?!
Кэтрин проворчала в ответ что–то невразумительное.
– Ха! Я прав! – ликующе расхохотался Джек. – Я, конечно, знаю, что от любви до ненависти один шаг, но это явно не наш случай. К тому же ты не в моем вкусе.
– Чтоб ты знал, мне не нравятся самодовольные оборванцы, даже если у них резко появляется красивая ворованная тачка! – огрызнулась Кэт.
Джек смерил Кэтрин тяжелым злым взглядом.
– Она не ворованная…
– Да?! – вскинула девушка. – Откуда же у тебя такие деньги?! Банк ограбил?!
– Милочка… – ядовито–сладким голосом протянул Джек, наклоняясь к ней. – Ты когда–нибудь слышала о таком слове, как «работа»?
– О, слышала! – съязвила Кэт. – Только вот курьеры, подстригающие газоны, даже если утром они разносят газеты, за три жизни не заработают на такую машину!
Джек ухмыльнулся.
– Я не разносил ни пиццу, ни газеты. И газоны я тоже не стриг. Считай, что мне привалило наследство. Потому что больше тебе знать не нужно.
Кэтрин расхохоталась.
– Джек, ты заставляешь мою голову работать только в одном направлении. Ты предоставляешь эскорт–услуги? И, как вижу, тебе хорошо платят?
–Нет, Разноглазая, это твоя прерогатива. Ты, кажется, хотела домой?
Кэтрин перестала смеяться.
– Хотела. Отвезешь?
– Отвезу, – лаконично ответил Джек, садясь на свое место.
Машина тронулась с места, но в этот раз нормально. Джек молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Кэтрин чутко ощущала, что что–то не так, но что – сказать не могла. Они тысячу раз оскорбляли друг друга подобным образом, что же его зацепило на этот раз? Он ведь поэтому молчит?
Кэтрин украдкой посмотрела на Джека. В профиль его черты казались не такими хулиганистыми, а более благородными, присущими скорее Робин Гуду, чем уличному оборванцу. Изумрудно–зеленые глаза обрамляли черные ресницы и размашистые темные брови. Резкие скулы и узкий подбородок на худом светлом лице придавали вид ему немного изможденный, как узнику немецкого концлагеря. Красиво у него были очерчены только губы, смягчавшие резкое и хищное выражение лица.
Кэтрин задалась вопросом – а где же Джек жил все это время? Ясное дело, что не в сиротском приюте, из приюта их выгоняют в 16, а Джеку было 19. Директриса приюта смогла отправить Джека в школу только в 8 лет.
Кэт убрала со лба налипшую челку. А что она вообще о нем знает? Детдомовский парень, любящий затеять драку и выпить. Джек издевался над ней всю ее жизнь, но Кэтрин не помнила, чтобы он цеплял кого–то еще кроме нее. Не может же он… нет, этого просто не может быть. Джек не влюблен в нее. А эти его острые шуточки насчет Криса? Чего это его так интересует, переспали они или нет? Это не его дело. И вообще, почему Крис ни разу не обмолвился о том, что знает Джека? Да, Кэт знала всех его друзей, но Джека в их числе не было. Значит, они были врагами? Тоже мало вероятно, она бы знала об этом.
По стеклу забарабанили капли дождя, и Джек включил дворники. Кэтрин сонно наблюдала за стекающими вниз прозрачными каплями, размышляя о Джеке.
Раз Джоунс в нее не влюблен, значит, он, и правда, ее ненавидит. Он много раз объяснял ей это тем, что презирает богатых людей. Ну да, он бедный сирота. Имеет такое право. Хотя Кэтрин сильно сомневалась, что причина именно в этом.
– Что примолкла, Разноглазая? – весело спросил Джек.
Кэтрин повернула сонное лицо к нему. Ни следа той решимости и замкнутости, что были на его лице минуту назад.
– О, только не вздумай уснуть у меня в машине! – воскликнул он. – Я не потащу тебя на руках домой. Ну, только если ко мне домой!
– Ни за что на свете, Джоунс… – пробормотала Кэтрин, потихоньку отъезжая. – Ни за что…
– Смотри, Разноглазая, я предупредил… – донесся до нее сквозь сон голос Джека, но вскоре девушка уже крепко спала, прислонившись головой к стеклу, по которому мерно барабанили капли дождя.
ГЛАВА 3: «И» – ЗНАЧИТ «ИЗМЕНА»
Свет, пробивавшийся сквозь закрытые веки, был красным. Кэтрин чуть приоткрыла глаза, но в постели было так уютно и хорошо, что вставать не хотелось. Девушка сонно прижалась к спине лежащего рядом Кристиана, запечатлев на ней легкий поцелуй и обняла руками его мускулистую, покрытую шелковистыми волосками, грудь, оказавшуюся не накаченной и безволосой.
Кэт вскочила, как ужаленная, стянув следом за собой одеяло, ударилась головой об торшер, опрокинув его, и, запутавшись в простынях, барахтаясь, грохнулась на пол.
Она оглядела незнакомую квартиру широко распахнутыми глазами, а затем лежащего на диване человека с копной черных волос и вытатуированными иероглифами вдоль позвоночника. Человек потянулся и повернулся к ней, явив довольное улыбающееся лицо Джека.
– А я так надеялся на продолжение! – мурлыкнул он. – Даже хотел подыграть. Ты чего отскочила, как ужаленная? Я так не похож на Кристиана? Или ты от всех парней шарахаешься?
Кэтрин встала с пола, с головы до ног закутавшись в одеяло и пытаясь сообразить, что на ней из одежды. Белье вроде на месте…
– Что я здесь делаю, Джоунс, сукин ты сын?
– Ты здесь спала, – Джоунс встал с кровати в одних пижамных штанах.
Хорошо хоть не в трусах, – подумала Кэтрин.
– Я же предупредил, что не потащу тебя к тебе домой. Ты не послушалась и уснула.
– И что, я просто спала? И ты рядом? – не поверила Кэт.
– Ну, если ты хочешь большего, еще не поздно все исправить… – Джоунс стрельнул глазами в сторону диванчика, на котором они спали.
Кэтрин скорчила противную рожицу.
– В жизни не поверю, что ты не приставал ко мне спящей.
– А что, тебе снились эротические сны? – заинтересовался Джек. – Разноглазая, на этом ложе любви были такие мастерицы своего дела, что тебе и не снилось.
– Фу! – Кэтрин, определившая, наконец, что на ней вчерашнее платье, отбросила от себя одеяло. – Мерзость–то какая. Ты водишь сюда проституток? Это твой дом?
– А – это мой дом. Б – проституток я сюда не вожу. По–твоему, только они могут хорошо заниматься любовью?
– Мне все равно, Джоунс. Я ухожу, – Кэтрин попыталась разгладить на себе измятое платье, но, после тщетных попыток, подняла глаза на Джека.
– Неужели ты хочешь, чтобы я довез тебя?! – картинно изумился Джек, прежде чем Кэт открыла рот. – Чтобы ты не ходила по улицам в таком виде?
– Не хочу! – резко передумала Кэтрин. – Меня Крис заберет.
– Как мисс Кингсли будет угодно… – в голосе Джека, при упоминании Криса, опять послышался холодок. – Можешь умыться в ванной, расческа там тоже есть.
– Спасибо, – Кэтрин направилась в ванную, по пути разглядывая квартиру.
Не богатая, но вполне приемлемая. Ничего лишнего, везде порядок, хоть и скучная, как у старой вдовы на пенсии…