Вскоре дверь сарая распахнулась, и на пороге показалась чья-то фигура. За ней во дворе толпилась группа вооруженных бандитов. Когда они ввалились в сарай, Варфоломей узнал среди них и того, кто несколько раз приходил вербовать его в банду.
— Ну вот и встретились, — сказал тот, самодовольно усмехаясь. — Только при несколько других обстоятельствах. Ведь я обещал… Мы слово держим…
— Убийцы… — прохрипел Варфоломей.
— Мы убиваем предателей. Предателей Украины. Тех, кто продался большевикам. Ведь брат твоей жены в партизанах, правда? — Бандит ткнул Варфоломея сапогом в бок. — А второго мы убили… Тебя же пытались к делу приобщить… К нашему делу. А ты…
— Вы катюги трусливые, подлые! Кого же вы убиваете?! Вы бешеные собаки! Вы позор Украины! Сволочи!
— Заткнись! — крикнул бандит и замахнулся, чтобы ударить. Но, видно, передумал и обратился к остальным: — Волоките его! — повернулся и вышел из погреба.
Варфоломея и его сына бросили в сани, которые, скрипя полозьями по морозному снегу, выехали со двора.
В дороге Володя пришел в сознание. Он прижимался к отцу, шептал ему что-то на ухо. Но отец не отвечал. Лицо его еще больше посерело.
— Снимай с него скорее сапоги! А то застынет — не стянешь, — пробормотал один из бандитов.
И только по этим словам Володя понял, что отец умирает. Он истошно закричал. Но сильный удар по голове резко оборвал его крик. Мальчик потерял сознание.
Очнулся Володя в незнакомом месте. Его удивила плотная и непроницаемая тишина. Он весь напрягся, надеясь уловить хоть звук, чтобы понять, где он и что с ним. Но тишина заполняла все вокруг.
Володя лежал с широко открытыми глазами, рассматривая шершавый потолок хаты, белую крестьянскую печь, икону в углу, украшенную вышитым полотенцем. А память его продолжала мучительные поиски того конца, на котором она вдруг оборвалась.
…Они ехали с отцом на санях. Солнце и снег ослепляли глаза. Снег скрипел под полозьями, и мороз пощипывал щеки. И от этого радостно становилось на душе. Еще немножко — и будет поле, где в стогах осталось сено. Наберут его полные сани и — домой.
Володя вспомнил все, что произошло в это утро, медленно продвигаясь от события к событию. И отца, запрягавшего лошадь, и мать, глядевшую им вслед. И дорогу, и неподвижно стоявшего на ней человека. Страх медленно вполз в память мальчика. Перед его глазами как наяву возник человек с пистолетом в руке. Откуда-то выплыло посеревшее лицо отца…
Володя пришел в себя от прикосновения чьих-то рук, ласково гладивших его золотистые волосы. Приоткрыв глаза, он увидел склонившуюся над ним старушку.
— Где я? — еле слышно спросил мальчик и попытался еще что-то сказать. Старушка перестала улыбаться и, недоуменно глядя на него, начала говорить. Это он понял по движению ее губ. Ни один звук не доходил до его слуха, какая-то тяжесть опять навалилась на него.
Он оглох.
В дверь кто-то постучал. Пашуня вытерла руки о фартук. Наконец-то. Тут целый день сама не своя, а они только к вечеру вздумали вернуться. В который раз придется разогревать обед.
Пашуня распахнула дверь.
— Добрый вечер. Вы Прасковья? Жена Варфоломея Баранчука?
На пороге стоял незнакомый человек и смотрел на нее в упор немигающим взглядом.
— Я… — выдохнула Пашуня еле слышно. — А что случилось? С ним что-то произошло? — она задыхалась от волнения. На лбу выступили маленькие капли пота.
— Вашего мужа ранили… немцы. Он сейчас в Горке-Полонке. Добрые люди нашлись. Помогут… Он просил за вами послать…
— А Володя? Вовочка где? Что с ним?
— Он с отцом. С ним все в порядке. Собирайтесь, я вас отвезу в село. Только побыстрее.
Пашуня бросилась в дом, дрожащими руками начала одевать Людочку.
— Вещи брать? — крикнула из комнаты.
— Нет. Я думаю, вы скоро вернетесь.
Пашуня собиралась, смахивая слезыо щекам, задавала вопросы о муже. Незнакомец отвечал неохотно, чаще отделывался сло, текущие пвами: «Сами увидите…»
Наконец, ведя за руку дочь, вместе с незнакомцем она вышла из дома.
Во дворе стояли сани…
Ей казалось, что прошла целая вечность, а впереди по-прежнему черная даль, ни одного огонька.
— Где его ранили? — спросила Пашуня, прижимая к себе дочурку и пытаясь представить себе, что же произошло на этой дороге утром.
— Недалеко от Горки-Полонки. Да он вам все сам расскажет. Подъезжаем уже.
Вдалеке действительно показался одинокий огонек.
— Быстрее, пожалуйста, быстрее, — она нетерпеливо дернула незнакомца за рукав.
— Успеете, — ответил он как-то загадочно.