– Я прекрасно это понимаю, Раиса Аркадьевна, – ответила Вероника, неожиданно успокоившись. – Но я все давно решила. Я и не хочу поступать никуда больше. Уже много лет пение – это смысл моей жизни, моя радость и моя отдушина. Если я и проиграю на этом конкурсе, значит, я буду целый год тренироваться еще усерднее и пробовать снова. И снова. И снова.
В глазах Раисы Аркадьевны промелькнула смесь восхищения и досады.
– Я не могу не отдать должное твоей решительности, Вероника, – неожиданно тепло сказала она. – И ни в коем случае не хочу ее пошатнуть. Уж слишком это редкое явление среди твоих сверстников. Уверена, ты знаешь, о чем я. Я рада, что ты понимаешь, что полагаться нужно только на себя и тебе не подадут ничего на золотом блюде. И все-таки, Вероника, пусть тебе кажется, что игра стоит свеч, но уж послушай меня – всегда, всегда нужно подготовить себе пути к отступлению. Пообещай, что хотя бы подумаешь над этим.
И вот сейчас Вероника ехала домой в смешанных чувствах. Чем упорнее она отстаивала свою позицию, чем больше делала вид, что ее совсем не тронули слова Раисы Аркадьевны, тем сильнее расшатывалась ее уверенность. Конечно, Вероника прекрасно понимала, что поставила на карту слишком многое, рисковала всем ради пения. Да и родители хотели для нее более устойчивого и надежного будущего, чем непредсказуемый и не дающий никаких гарантий мир эстрады… Серьезно, сейчас Вероника почти ненавидела Раису Аркадьевну. Она поселила в ее душе худшего врага – сомнение…
Так что, когда Вероника обнаружила, что дверь квартиры не заперта, она, полностью погруженная в свои мысли, даже не задумалась над этим. До нее дошло, что, вообще-то, обоих ее родителей не должно быть дома, только тогда, когда она сняла свои забрызганные грязью кроссовки и скинула куртку, с которой стекали дождевые капли.
– Эй, есть кто дома? – с запоздалым испугом крикнула Вероника. Ей вдруг вспомнились истории про грабителей, которые выслеживают, в какое время никого нет в квартире, и взламывают замки.
Единственным ответом ей послужил какой-то подозрительный звон из кухни. Решив, что грабители вряд ли выдали бы себя каким-либо звуком, Вероника осторожно заглянула на кухню.
Лучше бы там были грабители.
Мама Вероники, Вера Соболева, сидела на расшатанном, собственноручно обитом бархатной тканью табурете и бессмысленным взглядом смотрела перед собой. Она держала бокал с вином, а рядом стояла практически пустая бутылка. Мама обернулась на звук и наконец-то заметила дочь. Ее лицо, в котором еще проступала былая необузданная, хоть и изрядно поблекшая от непростой жизни красота, было красным от слез, а на ресницах, словно алмазы, поблескивали крохотные капли.
– О, привет, милая. Ты сегодня рано. – Мама перевела взгляд на часы и как-то истерично засмеялась. – Ах да, ну что я говорю! Ты ведь вернулась даже позже обычного. Какая я отвратительная мать, правда?
Это почему-то позабавило ее.
– Отвратительная мать, – еще раз со вкусом повторила она и отхлебнула вина.
Веронике наконец-то удалось сбросить с себя оцепенение. Она бросилась к матери и выхватила у нее бокал.
– Мам… что здесь происходит?! Что случилось?
Мама постаралась сфокусировать на ней блуждающий взгляд и начала рассказывать, захлебываясь обрывками бессвязных фраз:
– Эта проклятая дряхлая карга все-таки уволила меня. Придумала какой-то пустяковый повод… Сказала, что работница, на место которой меня приняли, выходит из декретного отпуска, и теперь я должна освободить ее законное место. Чертова лицемерка! Будто я законченная дура и не понимаю, что все это отговорки, что она только хотела от меня избавиться… Да-да, этой завистливой стерве просто нужно было от меня избавиться!
– Но зачем ей от тебя избавляться? – недоуменно спросила Вероника, незаметно убирая подальше от мамы остатки алкоголя.
– Да потому, что ее чертов похотливый муж не сводил с меня глаз каждый раз, когда приезжал за ней! Да-да, я вижу, ты удивлена, – торжественно сказала она, увидев, что у Вероники округлились глаза. – Но ты ведь уже достаточно взрослая, так что я могу не подбирать выражений. Так вот, он зарился на меня все это время, едва не роняя слюну. Как будто этого мало, у него хватило ума флиртовать со мной прямо на глазах у своей женушки. Нет, ну ты представляешь, каков идиот?! И, разумеется, она обвинила во всем меня! Конечно, это же моя вина, что ее муж – проклятый изменник и извращенец! Ему-то она ни слова не сказала, а спустила всех собак на меня!