И роднит нас одна ненасытность,
Та двойная, знакомая страсть,
Что отчаянно кинет в зенит нас
И вернет — чтоб к травинкам припасть.
«Вокзал с огнями неминуем…»
Вокзал с огнями неминуем.
Прощальный час — над головой.
Дай трижды накрест поцелуем
Схватить последний шепот твой.
И, запрокинутая резко,
Увидишь падающий мост
И на фарфоровых подвесках —
Летящий провод среди звезд.
А чтоб минута стала легче,
Когда тебе уже невмочь,
Я, наклонясь, приму на плечи
Всю перекошенную ночь.
Лабиринты света
1.
Эскалатор уносит из ночи
В бесконечность подземного дня.
Может, так нам с тобою короче?
Может, здесь нам видней от огня?
Из тоннеля дохнет неизвестным,
И тогда я на лица взгляну,
Что молчат, поднимаясь к созвездьям,
И молчат, уходя в глубину.
Здесь творцов безымянных не славят,
Но торжественный арочный свод,
Многотонно нависнув, не давит —
Он гудит и навылет несет.
2.
Загрохочет, сверкая и воя,
Поезд в узком гранитном стволе,
И тогда отраженные, двое,
Встанем в черно-зеркальном стекле.
Чуть касаясь друг друга плечами,
Средь людей мы свои — не свои,
И слышней и понятней в молчанье
Нарастающий звон колеи.
Слово нежное глухо и мелко
В этом громе, где душу несу…
И стоишь ты, прямая, как стрелка,
На двенадцатом нашем часу.
3.
Загорайся, московская полночь!
В душном шорохе шин и подошв
Ты своих лабиринтов не помнишь
И надолго двоих разведешь.
Так легко — по подземному
кругу!
Да иные круги — впереди.
Фонарем освещенную руку
Подняла на прощанье: — Иди.
Не кляни разлучающей ночи,
Но расслышь вековечное в ней:
Только так на земле нам — короче,
Только так нам на свете — видней.
«Многоэтажное стекло…»
Многоэтажное стекло.
Каркас из белого металла.
Все это гранями вошло,
Дома раздвинуло — и встало,
В неизмеримый фон зари
Насквозь вписалось до детали,
И снизу доверху внутри
По-рыбьи люди засновали.
И, этот мир признав своим,
Нещедрой данницей восторга
По этажам по зоревым
Ты поднялась легко и строго.
Ты шла — любя, ты шла — маня,
Но так тревожно стало снова,
Когда глядела на меня
Как бы из времени иного.
«И что-то задумали почки…»
И что-то задумали почки,
Хоть небо — тепла не проси,
И красные вязнут сапожки
В тяжелой и черной грязи.
И лучшее сгинуло, может,
Но как мне остаться в былом,
Когда эти птицы тревожат,
Летя реактивным углом,
Когда у отвесного края
Стволы проступили бело
И с неба, как будто считая,
Лучом по стволам провело.
И капли стеклянные нижет,
Чтоб градом осыпать потом.
И, юное, в щеки мне дышит
Холодным смеющимся ртом.
«Зеленый трепет всполошенных ивок…»
Зеленый трепет всполошенных ивок,
И в небе — разветвление огня,
И молодого голоса отрывок,
Потерянно окликнувший меня.