Маттиас Саттер вышел вперед и протянул руку за мегафоном. Суперинтендант передала ему его без колебаний. Его второй командир, Себастьян Десото, встал рядом с ним.
У Квинн сжалось все внутри. Она ненавидела Десото. Ненавидела его пренебрежительное, уничижительное отношение к ней и бабушке. То, как он насмешливо смотрел на Фолл-Крик.
Еще больше она ненавидела Маттиаса Саттера. Возможно, это казалось иррациональным, но ей плевать. Ее чувства — это ее чувства.
Она видела, как он направил оружие на ее мать и выстрелил в упор ей в голову. Он тот, кто нажал на курок. За это она ненавидела его лютой, первобытной ненавистью.
Неважно, заслужила ли Октавия это. Неважно, что казнь стала правильным решением, или что Квинн обрадовалась смерти этих монстров.
Ужасные воспоминания промелькнули перед ее глазами. Крики эхом отдавались в ее ушах, выстрелы, звон разбивающегося стекла. Падающие и дрожащие тела. Плач Юнипер, выкрикивающей ее имя снова и снова, тот же испуганный крик, который все еще преследовал ее в кошмарах. Возможно, так будет всегда.
Она моргнула, сжала руки в кулаки и загнала воспоминания вглубь.
— Вы будете вести себя тихо, или это собрание незамедлительно прекратится, — непреклонным голосом заявил Саттер.
Дюжина ополченцев вышла вперед с обеих сторон зала, держа оружие наготове. Еще полдюжины стояли за спинами Саттера и Десото.
До сих пор они держались в тени и молчали, пока в них не возникла необходимость. Их оружие все еще оставалось в кобуре, все еще покоилось на перевязи, но предупреждение прозвучало ясно.
Толпа недовольно зашумела, сдвинулась с места и зароптала, но повиновалась. У людей не было выбора.
В Квинн вспыхнул гнев. Она потянулась к карману и нащупала рукоятку рогатки. Ей необходимо почувствовать свое оружие, ощутить уверенность.
Она представила, как достает ее, заряжает стальным снарядом в три восьмых дюйма и дергает за ленту, прижимая к правой щеке под ведущим правым глазом, своей точкой опоры. Представила, как выстраивает свой выстрел между вилкой, расположенной под углом, и отпускает, посылая снаряд прямо в глазное яблоко таракана.
Квинн сидела менее чем в десяти ярдах от него. Прямой, ровный выстрел. Никаких сложных углов. Никакого ветра вокруг. Она сможет отвлечься от толпы.
Она может попасть в цель. Легко и просто. Стальной шар пробил бы мягкое мясо глазницы и вошел бы в мозг…
Бабушка схватила ее за предплечье и бросила острый взгляд, словно точно знала, о чем Квинн думает и что может сделать.
Квинн вздохнула и откинулась на сиденье. Бабушка права. «Не будь глупой. Обдумай все до конца». Иногда просто сидеть и мечтать кое о чем даже не стоит.
— Это не демократия, — сказал Саттер. — Она умерла вместе с электричеством. Мы не обязаны ничего объяснять и оправдываться перед вами. «Винтер Хейвен» — наш, а не ваш. Если вам это не нравится, мы лично проводим вас до следующего автобуса агентства.
Еще одна волна недовольства прокатилась по толпе.
Рядом с Саттером Ноа оставался неподвижным и тихим. Его лицо напряглось, губы сжались в тонкую линию, как будто Саттер ему не нравился так же, как и Квинн.
Но он не сказал ни слова. Он не остановил Саттера.
— Это мы обеспечиваем вас едой и жильем. Не забывайте об этом. Вы хотите есть? Именно так обстоят дела. — Саттер обвел взглядом помещение. — Выполняйте условия или убирайтесь к черту.
Саттер передал мегафон суперинтенданту, повернулся на пятках и пошел к задней двери. Двое ополченцев ждали и открыли ему дверь.
Суперинтендант Синклер быстро устремилась за ним. Джулиан отступил в сторону, наблюдая за толпой, затем пошел следом. Ноа жестом подозвал Майло, который вскочил и побежал к нему. Ноа взял его за руку, повернулся и двинулся за остальными.
Никто не кричал им вслед. Толпа затихла и покорилась. Покорилась людям с оружием и не очень-то завуалированным угрозам. Послание прозвучало громко и четко.
Если они хотят, чтобы их детей продолжали кормить, им нужно заткнуться и встать в строй.
К тому же Саттер оказался главным мудаком. Розамонд не могла ему противостоять. И Ноа тоже.
Это беспокоило Квинн больше всего. О чем думал Ноа? Он не мог смириться с этим. Она знала его. Он был ее другом. Теперь он возглавлял полицию, что означало, что он должен что-то делать.
— Идите домой, — приказал Десото толпе. — Ешьте свой ужин и будьте благодарны.
— Лицемерный придурок. — Квинн закатила глаза, помогая бабушке подняться на ноги и протягивая ей трость.