— Дай ему время.
Ханна покатала слова на языке, прежде чем произнести их.
— Некоторые люди хорошие.
Сиси обращалась с ней с уважением и большой добротой. Доктор Лауде бескорыстно делилась своей энергией, опытом и драгоценными ограниченными материалами, чтобы помочь незнакомцам и спасти жизнь собаки, которую она даже не знала.
Лиам сам рисковал получить переохлаждение и многое другое, чтобы спасти Ханну в лесу. Все, что он делал сейчас, он делал для нее, а не для себя.
— Ты действительно в это веришь? — Его взгляд был устремлен на улицу, на десятки машин, сгорбившихся под пеленой снега. — После всего, через что ты прошла?
Ханна напряглась. Мысль о том, чтобы доверять другим людям, внушала страх. Она не отрицала этого. Но она должна с этим бороться. Она должна преодолеть токсичное мышление, то, как он приучил ее думать и действовать.
Трусить, подчиняться. Бояться всего и всех. Ненавидеть.
В противном случае он победил. Свобода из физической клетки мало что значила, если она не могла выкинуть его из головы, если она все еще жила так, словно находилась в ловушке.
Она сказала:
— Да.
Взгляд Лиама снова остановился на ней, острый и пронизывающий. Все в ней хотело отвернуться, опустить глаза в пол, но она заставила себя встретить его взгляд.
— Мир полон жадных, ненавистных, жестоких людей, — заявил он. — Без правительства, контролирующего их, без полиции и угрозы тюрьмы, сдерживающих их порывы, люди станут худшими версиями самих себя. Они будут похищать, насиловать и многое другое.
Она не наивна. Но и не глупа. Ханна знакома со злом. Она смотрела в его глаза.
Вся страна скатывалась в беззаконие и хаос. Отчаяние породило страх, ненависть и насилие. Через несколько недель почти все впадут в полное отчаяние. Многие уже достигли его.
— Ты прав, — мягко сказала она. — Я знаю, на что способны люди. Но все же не верю, что все они плохие. Что бы ни случилось. В мире есть доброта. Должна быть. Иначе в чем смысл?
Лиам не ответил ей.
Она прикусила нижнюю губу.
— Посмотри на доктора Лауде. Разве она не помогает нам без всякой выгоды для себя?
Он покачал головой.
— Однажды она поможет не тому человеку. Отдаст слишком много. И кто-нибудь либо заберет все, что у нее есть, либо убьет ее за это.
На мгновение оба замолчали. Они вспомнили о Сиси.
— Ты думаешь, что хорошие просто умрут.
— Да.
— Может быть, им нужен защитник.
Лиам посмотрел на нее.
— Кто-то, кто может научить их, как защитить себя. Ты можешь быть хорошим человеком и бойцом.
— Хорошим человеком и убийцей?
Она не колебалась.
— Да. Абсолютно. Если это правильный человек и действует по правильным причинам.
Он кивнул, но ничего не сказал.
Ханна сунула руку в правый карман куртки и нащупала рукоятку складного ножа, рядом с которым лежал пистолет.
— Ты сказал, что научишь меня.
Лиам повернулся и посмотрел на нее. Серый дневной свет, проникающий через окна, подчеркивал его суровые черты, яростные голубые глаза.
— Хочешь начать прямо сейчас?
Ее сердцебиение участилось.
— Я хочу как-то отвлечься. Пожалуйста.
Лиам кивнул и бросил еще один взгляд на город, который выглядел совершенно заброшенным, ни единой живой души. Их снегоход с прицепом припаркованный у входа, единственная машина, не занесенная снегом.
Он подошел к ней, убрал в карман свой пистолет и протянул руку.
Ханна достала «Ругер» из кармана и протянула ему. Он провел так называемую проверку состояния системы и убедился, что предохранитель находится на месте.
Она поднялась на ноги, держась рукой за спинку стула для равновесия. С каждым днем она чувствовала себя все более неуклюжей. Поморщившись, она прижала руку к пояснице.
— Что сначала? Найти тир? Несколько пустых бутылок из-под пива?
— У нас нет лишних патронов, чтобы тратить их на стрельбу по мишеням. Нам нужен каждый патрон для самообороны. И не стоит привлекать внимание выстрелами.
Она поникла.
— Ох.
— Я все еще могу научить тебя правильной стойке, как держать оружие, как целиться. И где находится предохранитель.
Ее щеки пылали. Ханна вспомнила библиотеку, свой ужас, как в слепой панике шарила пальцами по пистолету, забыв о предохранителе.
— Я помню.
Лиам смотрел на нее. Ханне не понравилось, как он смотрел на нее. Как будто считал ее маленькой и слабой.
Ей было неприятно, что это правда. Она делала все возможное, чтобы сохранить здоровье в своей подвальной тюрьме, однако человек не мог изменить свои физические данные. Она всегда будет маленькой, но она не должна оставаться слабой.