Она не подведет Призрака снова.
Ханна расправила плечи.
— Я хочу научиться всему, что знаешь ты.
Лиам от удивления резко рассмеялся.
— Это займет кучу времени.
Она смотрела на него, не отрываясь.
— Тогда начнем с ножа.
Глава 11
Ханна
День восьмой
Миновали тревожные часы. Вторая половина дня тянулась с мучительной медлительностью.
Лиам вышагивал. Ханна жевала нижнюю губу и беспрестанно волновалась. И молилась. Она не знала, слушает ли ее Бог, но все равно молилась. Пылко, от всего сердца. Она не знала, что еще делать.
Она держала «Ругер» на коленях здоровой рукой и представляла, как целится, выдыхает, снова и снова нажимает на спусковой крючок. Ханна мысленно тренировалась, как делала это с музыкой в подвале тюрьмы. Песни, которые она писала, запоминала каждую строчку, каждый аккорд, проигрывала их снова и снова в голове, имитируя пальцами, пока мелодия не становилась почти реальной. Почти.
В какой-то момент Лиам достал из рюкзака немного воды и сухой паек, но Ханна могла только пить. С каждым прошедшим часом узел в ее животе становился все туже и туже.
Когда день перешел в вечер, доктор Лауде наконец появилась в приемной. Она жестом подозвала Ханну и Лиама, посветив на них фонариком.
Сердце Ханны бешено забилось.
— С ним все в порядке?
Доктор Лауде ничем не выдала себя.
— Проходите, посмотрите сами.
Ханна поднялась с жесткого пластикового стула у двери и сунула пистолет в карман куртки. Если доктор Лауде и заметила это, она ничего не сказала.
Ханна и Лиам последовали за ветеринаром по затемненному коридору, луч фонарика жутко метался по полу и стенам. Конечности Ханны казались тяжелыми, а желудок наполнился свинцом.
Она вошла в операционную. Низкое «гав» приветствовало ее. В тусклом, колеблющемся свете тело Призрака отбрасывало огромную тень на стену. Он лежал на животе, подняв голову, и его длинный плюмажевый хвост деликатно бился о стол из нержавеющей стали.
— Призрак! — Она бросилась к нему, ее зрение уже затуманилось.
Ханна наклонилась через операционный стол, не обращая внимания на резкий удар металлического уголка о ее живот, и зарылась руками в мягкий загривок на его шее.
— Я так волновалась. Я думала, что потеряла тебя.
Призрак радостно фыркнул ей в ухо. Он касался своим сухим прохладным носом ее волос, лба, закрытых глаз, носа и подбородка. Облизал ее щеку и тихонько заскулил в знак приветствия.
Доктор Лауде хорошо его вымыла. На небольшом участке на голове возле правого уха шерсть была выбрита. Рана от пули очищена и зашита.
Ее сердце щемило от любви. Она боролась со слезами. Если она начнет плакать сейчас, то может никогда не остановиться.
О, к черту. Она позволила слезам пролиться. И это были слезы благодарности и радости.
Ханна почувствовала присутствие Лиама, когда он придвинулся к столу рядом с ней.
Призрак посмотрел на Лиама и издал низкое «гав», которое отозвалось гулом на руках Ханны. Лиам нерешительно протянул руку, словно опасаясь, что собака может перекусить ему пальцы.
Призрак обнюхал его, но не укусил.
Лиам немного расслабился и почесал под подбородком пса.
Призрак отклонился назад, полузакрыв глаза от удовольствия. Его пушистый хвост ритмично постукивал о стол.
Лиам улыбнулся.
— Рад что ты в порядке.
Ханна наблюдала за ними, пытаясь скрыть свое удивление. Во-первых, что Лиам проявил такую открытую привязанность к Призраку, а во-вторых, что Призрак ответил тем же.
Недоверие, которое Призрак питал к Лиаму, казалось, испарилось.
Может быть, он вспомнил, как Лиам нес его по снегу к сараю и осторожно опускал на сено. Может быть, он понял, что Лиам вернулся ради них обоих.
— Как он, док? — спросил Лиам.
— Хорошие новости. Внутричерепное давление снизилось. Рентгенограмма не выявила переломов черепа или костных осколков. Если в течение сорока восьми часов у Призрака не произойдет дополнительного ухудшения состояния нервной системы, и если его кровяное давление и уровень сахара в крови останутся в пределах нормы, прогноз вполне благоприятный.
Лиам нахмурил брови.
— Это значит «да»?
— Да, — улыбнувшись, подтвердила доктор Лауде. — Собаки, особенно такие стоические породы, как пиры, могут восстанавливаться удивительно быстро. Я наблюдала, как они выпрыгивают из клетки на высоту четырех футов от пола через несколько часов после серьезной операции. Призрак молод. Он очень вынослив. И я вижу, что ему есть ради чего жить. Очевидно, что его очень любят.