Возможно, никто не знал, на что он действительно способен, пока его не подтолкнули к определенному рубежу, произвольному пределу, которого на самом деле не существовало. Сейчас всех толкали. Всех.
В кого они превратятся после этого?
Мужчины на снегоходах припарковались на обочине улицы прямо перед зданием суда. Они были одеты в одинаковую серую камуфляжную форму с длинными черными винтовками, перекинутыми через спину. Опять ополченцы. Они теперь повсюду.
Ополченцы сошли со снегоходов, сняли шлемы и направились к четырем связанным людям, лежащим на дороге, дергающимся и ругающимся.
Квинн не могла назвать их жертвами. Она знала, кто они.
Шесть солдат ополчения подняли каждого из них на ноги и разрезали веревки, обвязанные вокруг талии и груди. Руки пленных все еще оставались связанными за спиной.
Ополченцы повели их к ступеням. Все пленники были в лохмотьях, избиты, лица в синяках, царапинах и крови, но Квинн все равно узнала каждого из них. С выпуклыми лягушачьими глазами — Рэй Шульц. Высокий, стройный Томми Картер. Баки Картер с плоскими, тусклыми чертами лица.
И еще одного. Человека с вьющимися черными волосами и потрепанным, впалым лицом, которое когда-то считалось красивым. Лицо, которое когда-то было добрым.
Октавия Райли.
Глава 21
Квинн
День десятый
Кровь Квинн застыла. В животе у нее заурчало от стыда и отвращения, но еще и от страха, и от любви. Октавия вызывала досаду и жалость, но она все равно ее мать.
Квинн не знала, что чувствовать, что она должна была чувствовать.
Ополченцы выстроили трех мужчин и женщину в центре улицы напротив ступеней. Солдаты поставили их на колени.
Томми и Рэй бросались проклятиями и оскорблениями. Один из бойцов крикнул им, чтобы они замолчали. Второй солдат ударил обоих прикладом винтовки по голове. Не настолько, чтобы лишить их сознания, но достаточно, чтобы причинить боль. Наконец они затихли.
Суперинтендант, офицер Синклер, шеф Бриггс, Ноа и охранники-ополченцы остались на верхней ступеньке, глядя вниз на всех с мрачными лицами.
Разъяренная толпа начала рваться вперед, но несколько ополченцев повернулись к ним и подняли винтовки. Не прямо на толпу, но достаточно, чтобы продемонстрировать свою силу.
— Не подходите! — крикнул один из них. — Дайте нам сделать нашу работу!
Суперинтендант Синклер поднесла мегафон к губам. Она подождала, пока крики толпы стихнут.
— Мужчины и женщины Фолл-Крика. Я никогда не думала, что буду стоять перед вами вот так. Не могла подумать, что захочу или выберу это. За последние две недели мы пережили катастрофы и трагедии, о которых никогда не думали. Мы верим, что со временем все вернется на круги своя, но теперь мы понимаем, что это произойдет не скоро. Мы сами по себе. А раз мы сами по себе, наша задача — защитить себя.
— Как вы все знаете, две ночи назад семь отморозков вошли в церковь Кроссвей и открыли огонь, застрелив сорок семь невинных мужчин, женщин и детей. Нашу семью. Наших соседей. Наших друзей.
Кто-то рядом с Квинн начал плакать. Случайные всхлипы и подавленные рыдания пронеслись по толпе. Низкий ропот скорби смешался с гневом.
— Это беспрецедентное злодеяние. Раньше таких преступников арестовывали, сажали в тюрьму, назначали дату и отправляли в суд. Они были бы осуждены и заключены в тюрьму до конца своих дней. Но сейчас мы не можем этого сделать. Ближайшие тюрьмы и пенитенциарные учреждения уже перегружены и едва держатся на плаву. Они не могут принять больше заключенных. У нас нет помещений, чтобы разместить их здесь.
— Мы не дадим этим животным ни одного куска хлеба изо рта наших детей! — закричал мужчина.
— Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям кормит насильников и растлителей детей, прежде чем позаботиться о своих собственных людях! — выкрикнул кто-то еще.
Суперинтендант Синклер подняла руку, чтобы восстановить порядок.
— Вам не нужно убеждать меня. Я вас слышу. Я согласна с вами. И поверьте, я не позволю ни одному ребенку из Фолл-Крика голодать, отдавая наши драгоценные запасы этим монстрам. Я этого не сделаю!
По толпе пробежал ропот. Толпа не аплодировала. Они ждали, что она будет делать. Выражение их лиц и язык тела говорили обо всем. Они хотели крови. И если суперинтендант не даст им ее, они возьмут ее сами.
Солдат ополчения протопал по ступенькам. Это был крупный мужчина, мускулистый, с прямой спиной, сложенный как носорог. Он производил впечатление человека, который предпочитает стрелять первым и вообще не задавать вопросов.