Квинн пошла дальше. За следующей дверью оказалась ванная комната — кремовые стены, бордовые полосатые полотенца, закрытая занавеска для душа. Дверь слева вела в спальню для гостей — двуспальная кровать аккуратно застелена, тумбочки не захламлены, пыль вытерта.
Еще одна спальня через холл. Спальня хозяев. Дверь закрыта.
Она стояла перед закрытой дверью спальни, колеблясь. Ее сердце билось о ребра. Во рту так пересохло, что Квинн едва могла сглотнуть.
Семя страха проросло в ее внутренностях. Она с силой оттолкнула его. Это глупо. Все это просто глупо.
Она должна оставить это жуткое место позади. Повернуться и спуститься вниз, к Майло, санкам и слабому солнечному свету, пробивающемуся сквозь облака. Бежать в бабушкин уютный, теплый, безопасный дом.
Церковь промелькнула в ее сознании без предупреждения. Пробираясь по холодным темным коридорам, она сжимала в своей руке маленькую ладошку Майло, пульс гулко стучал в голове, слепая паника бешено трепетала в груди.
Квинн закрыла глаза, открыла их. Она больше не там. Сейчас она здесь, в соседском доме.
Монстры мертвы.
«Придут новые монстры». Она не была наивной или глупой. Возможно, они уже здесь.
Но она не будет их бояться. Не позволит этому страху управлять собой.
Квинн взяла себя в руки, направила фонарь в пол и протянула руку. Повернула ручку и распахнула дверь внутрь.
Запах обрушился на нее как физическая сила. Вонь сделалась такой сильной, что она почувствовала ее на вкус. Металлическая и острая. Как ржавчина. Или медь.
Под ней более плотный запах — что-то испорченное.
В спальне было темно. Квинн не могла разглядеть никаких деталей. На окнах задернуты тяжелые портьеры. Она подождала, давая глазам привыкнуть к темноте.
Подняла фонарик и медленно осмотрела комнату.
Комод у каждой стены. Дверцы шкафов, еще одна дверь, ведущая в ванную комнату — обе открыты. Ковровое покрытие на полу чистое и аккуратное. Две тумбочки с бесполезными лампами у кровати королевского размера, покрытой бежевым пледом.
На кровати под одеялом две фигуры.
Квинн резко и внезапно вдохнула, едва не задохнувшись от резкого запаха.
Волна головокружения обрушилась на нее. Она ухватилась за дверную ручку. Заставила себя сделать еще один шаг в комнату, потом еще.
Квинн подошла к кровати. Какая-то часть ее души кричала, чтобы она убиралась, уходила, бежала, закрыла глаза и притворилась, что не видела того, что транслировал ее мозг.
Она должна это сделать. Ради них и ради себя, она должна увидеть.
Миссис Бернштейн лежала, свернувшись калачиком на боку, подложив руку под голову. Ее муж обхватил ее. Заботливо, с любовью.
Пистолет в его слабой правой руке. Кровь, такая темная в тени, что казалась маслянисто-черной, свернулась под его головой. Бутылка воды и два пузырька с таблетками по рецепту на тумбочке миссис Бернштейн — оба пустые.
Рот Квинн наполнился медвяным привкусом, как ржавые пенни. Зловоние грозило захлестнуть ее чувства. Холод в доме замедлил разложение тел, но не остановил его полностью.
Квинн попятилась назад, прикрывая рот рукой.
Они решили сделать это вместе? Или она ушла первой, а ее расстроенный муж решил последовать за ней в смерть?
Квинн понимала их горе. Всепоглощающую потерю. Даже бремя вины выжившего. Она понимала их страх. Голод и отчаяние. Холодное, жестокое будущее, которое ждало их всех.
Но сдаться? Сдаться?
Этого Квинн понять не могла. Не имело значения, насколько все тяжело, насколько непреодолимы трудности. Она никогда бы не сдалась. Ни ради себя. Ни ради людей, которых она любила каждым яростным ударом своего сердца.
Никогда.
Звук открывающейся двери вывел ее из шока.
— Квинн! — крикнул Майло снизу, в его голосе звучала тревога. — Идем скорее!
Глава 40
Квинн
День двенадцатый
— Что, черт возьми, происходит? — Квинн помчалась к бабушкиному дому, Майло прыгал в санках позади нее.
Три старых грузовика и четыре устаревших снегохода с прицепами припарковались перед бабушкиным домом. Квинн настолько зациклилась на своей находке, что не услышала, как они подъехали.
Дюжина мужчин и несколько женщин, одетых в серую камуфляжную форму под куртками и вооруженных полуавтоматическими винтовками, теснились свободным кольцом вокруг бабушкиного крыльца. Ополченцы.
Бабушка стояла в открытом дверном проеме, одетая в джинсы и одну из старых дедушкиных красно-черных клетчатых рубашек, ее подбородок вызывающе выпирал. Тор и Один свернулись вокруг ее лодыжек. Она сжимала в руках ружье «Моссберг-500», хотя и направленное вниз.