— Я тоже по тебе скучал. — Его грудь сжалась. — Скоро тебе станет намного лучше, я обещаю. Ты уже пил свои таблетки?
Квинн фыркнула.
— Конечно.
— А его температура?
— Поднялась до 39 градусов, — сказала Квинн, став более серьезной. — Но она снижается. Мы следим за ней, как ястреб.
Ноа поперхнулся.
— Спасибо.
Через десять минут Бишоп подключил капельницу к руке Майло, и жизненно важные жидкости попали прямо в его кровь.
Поболтав с Квинн несколько минут, Бишоп отправился на грузовике обратно в школьный приют, чтобы помочь, пообещав вернуться через несколько часов за Майло и Ноем.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Майло начал приходить в себя. Вскоре Майло почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы прочитать им несколько своих любимых строк из книги «Противостояние», которую Квинн так любезно вручила ему.
Ноа поднял брови.
— Для восьмилетнего? Серьезно, Смурфетта?
Квинн задрала подбородок.
— Не надо осуждать наши литературные вкусы.
— Да, папа, — подхватил Майло. — Я книголюб!
Он выглядел таким счастливым, что у Ноа не хватило духу ему возразить.
Ноа помог Квинн разогреть домашний томатный суп Молли и поджарить чесночный хлеб на дровяной печи. Молли раскритиковала их кулинарные способности. Квинн закатила глаза. Они танцевали под песни Aerosmith «Dream On» и Journey «Don't Stop Believin».
Это почти напоминало дом. Настоящий дом.
Кошки мяукали, мурлыкали и вообще досаждали, обвиваясь вокруг его лодыжек и пытаясь поставить ему подножку. Пушистая белая кошка, Хель Разрушительница Миров или что-то в этом роде, устроилась на верхушке холодильника и следила за каждым движением Ноа дьявольским взглядом.
— Твои кошки пытаются меня убить.
— Возможно, — сказала Квинн со злобной ухмылкой. — Осторожнее с той, что наверху. Недаром она носит имя Владычицы подземного мира.
Майло хихикнул.
Самый лучший звук, который он когда-либо слышал. Внезапно Ноа подумал о Ханне. Его рука потянулась к обручальному кольцу. Ей бы понравились эти люди. Она бы их полюбила.
— Вы двое должны жить с нами, — проговорил Ноа с болью в груди. — В «Винтер Хэйвене». Там большой дом. У нас есть место.
Молли подняла свои насупленные брови.
— Остальные семьи тоже не отказались бы. В этом есть смысл. Там дома с четырьмя или пятью спальнями, подвалами, тремя или четырьмя ванными комнатами. Люди, живущие вместе, могут разделить работу и безопасность.
Майло усмехнулся.
— Ты можешь быть моей сестрой, Квинн!
Квинн нахмурилась.
— Тебе бы не понравилось, если бы я стала твоей сестрой. Мне пришлось бы бить тебя по ногам и рукам и повесить на дверь табличку «Мальчикам вход воспрещен».
— Тогда я буду подкладывать грязь в твои ботинки и лягушек под твою подушку.
— Вот только я люблю лягушек и грязь, так что тебе придется придумать что-нибудь получше.
Он пожевал нижнюю губу, размышляя.
— Я буду незаметным. Ты никогда не увидишь моего появления. Прямо как супер-ниндзя.
Квинн взъерошила его волосы.
— Туше, Мелкий.
Суровые черты Молли смягчились.
— Твоя доброта оценена, Ноа. Но это мой дом. Мы с мужем прожили здесь сорок лет. Пусть у нас нет электричества, но мы знаем, как обойтись. У нас все будет хорошо.
Квинн сморщила нос, как будто ей не очень хотелось обходиться без электричества, но она не стала спорить. Ее пирсинг в губах и бровях блестел в свете костра.
Лицо Майло поникло. Квинн наклонилась и что-то прошептала Майло на ухо. Достаточно громко, чтобы Ноа услышал.
— Мы все еще можем быть лучшими друзьями, но только если ты поклянешься на мизинце не рассказывать об этом ни единой душе.
Майло усмехнулся и радостно подцепил ее мизинец своим.
Снаружи шел снег. Ветер свистел по углам дома. Крупинки льда стучали по темному стеклу.
Внутри было тепло и безопасно. Майло почти в порядке. У людей есть еда, вода и дрова еще на день. Город под защитой.
— Дела идут в гору, — сказал Ноа. — Я думаю, мы действительно справимся.
Квинн бросила на него недоверчивый взгляд.
— Ты правда в это веришь?
— Верю.
Квинн пролистала экран айпода и выбрала песню. Из динамиков зазвучала «The End of the World as We Know It» R.E.M.
— Значит, ты не согласна, — отшутился Ноа.
Ухмылка Квина померкла.
— Эти недоумки из ополчения забрали половину бабушкиной кладовой, ты знал об этом?
— Совет одобрил десять процентов.
— Это было не десять процентов. Они взяли больше, потому что хотели. Потому что могли.