Достаточно всего лишь нескольким кровожадным головорезам, жаждущим хаоса, проскользнуть за периметр, и в одно мгновение они могли забрать все, что ему дорого.
Именно страх привел его к Розамонд.
Он постучал в дверь. Никто не ответил. Ноа постучал сильнее.
Через минуту дверь распахнулась.
Саттер стоял в проходе и смотрел на него с недоумением.
— В чем дело?
Ноа попытался протиснуться мимо него. Саттер не двинулся с места.
В Ноа вспыхнула ярость. Во всем виноват Саттер. Нападение, антагонизм горожан, отстраненность и возмущение Ханны — абсолютно все это его вина.
Правая рука Ноа лежала на пистолете. Темная, уродливая часть его души жаждала воспользоваться им.
— Я пришел к Розамонд. Посторонись.
Саттер одарил его неприятной ухмылкой.
— Впусти его, — раздался голос Розамонд из-за спины Саттера.
Саттер нахмурился, но отодвинул свою немалую тушу в сторону.
Ноа вошел в комнату, стряхивая снег с ботинок. Он закрыл дверь, и его окружили тепло и свет. Стянув перчатки и шапку, он сунул их в карманы куртки.
— Что ты хотел? — спросила Розамонд.
Ноа открыл рот, затем замешкался, пораженный. Розамонд выглядела… по-другому. Ее светлые волосы были растрепанными и жирными, как будто она не мыла их несколько дней. Она накрасилась, но помада размазалась в уголках губ. Под глазами залегли темные круги.
На столе стояла пустая бутылка вина. Несколько бутылок бурбона и виски в разных стадиях опустошения стояли на книжной полке.
Стоит ли удивляться? Розамонд потеряла обоих своих сыновей буквально за несколько дней. Это чудо, что она вообще способна работать.
Саттер отступил и встал рядом со столом Розамонд. Это перемещение не осталось незамеченным. Глава ополченцев демонстрировал свое влияние и превосходство над Ноа. Он пытался задеть его, спровоцировать. Это сработало.
Ноа ткнул в него пальцем.
— Ты солгал мне!
Саттер сложил руки на широкой груди и немигающим взглядом уставился на Ноа.
— Каким образом?
— Те люди, которые напали на нас — они не чужаки, не бандиты и не головорезы. Это наши соседи! Люди из Найлса, Сент-Джо, Давагиака, Стивенсвилла.
— Они напали на нас, — ровно произнес Саттер. — Они стреляли и убивали моих людей. Они заслужили все, что с ними случилось.
— Они говорят, что это мы на них напали!
Об этом ему рассказала Ханна. Как она рассвирепела, ее зеленые глаза смотрели потрясенно, возмущенно и с упреком.
Этот обличительный взгляд перевернул его душу. Она смотрела на него, как на чужого. Хуже, чем на незнакомца — как на врага.
Питаясь ее гневом, пес бросился на него, оскалив зубы. На мгновение Ноа испугался за свою жизнь.
Она окликнула Призрака, и он отступил к ней, но не перестал рычать и смотреть на Ноа так, словно хотел откусить от него значительный кусок.
— Я не знал! — заикался он, подняв обе руки в мольбе. — Клянусь!
— Ты шеф полиции. Как ты мог не знать? — недоверие сквозило в каждом слове Ханны.
Ноа защищался, как мог, его желудок заныл, в горле появилась горькая кислота.
Он обещал выяснить правду. Это единственный способ прекратить спор, заставить Ханну перестать смотреть на него так, будто он сам убийца.
— Они утверждают, что ополченцы — это и есть налетчики, — сказал он теперь. — Убийцы.
Правый глаз Розамонд дернулся. Она ничего не сказала.
Выражение лица Саттера оставалось равнодушным.
— И что?
— И что? — Ноа зашипел. — И ЧТО?
— Я думал, ты в курсе.
— В курсе? О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Мы действительно будем это обсуждать? — Саттер бросил на Розамонд недоверчивый взгляд. Когда Розамонд ничего не ответила, он вздохнул. — Как ты думаешь, откуда берутся припасы, которые мы привозим? Еда, которую вы ставите на свой стол? Туалетная бумага, которой вы вытираете свои нежные задницы? Бензин, которым вы заправляете свои грузовики и снегоходы? Думаешь, все это волшебным образом появляется с неба?
— Заброшенные склады…
— Думаешь, кто-то бросил бы здание, полное жизненно важных вещей? Отчаявшиеся люди разграбили все магазины, все склады, все предприятия и аптеки за первую неделю. Вооруженные банды, коррумпированные полицейские или правительственные агентства, забрали себе все остальное.
Ноа не удавалось вдохнуть достаточно кислорода. Он чувствовал головокружение. «Ты знал. Конечно, ты все понял», — прошептал голос в его голове. Голос, который он ненавидел.
Насколько проще было не спрашивать. Принять добычу, не задаваясь вопросом, откуда она взялась, не изучая улики перед глазами. До сих пор.