Вместо этого Розамонд сочувственно хмыкнула.
— Вы много работаете. Несколько сигарет в день — не слишком большая плата за это.
Он зажег сигарету.
— И не говори.
Она ждала, пока он с наслаждением предавался своему пороку, с приятной полуулыбкой на лице. Кусочки пепла падали на пышный, нетронутый ковер. Она чуть не задохнулась от дыма.
Розамонд презирала курение. Она не терпела грязную привычку Гэвина. Он никогда не курил эти отвратительные гвоздичные сигареты в ее доме или в ее присутствии.
Подавив рвотный рефлекс, она заставила себя расслабиться. Пора приступать к делу. Ей нужен определенный товар — этот тупоголовый дурак мог его достать.
— Я верна тем, кто верен мне, Лайл. И щедро вознаграждаю тех, кто доказывает свою ценность.
Он затянулся.
— Все что угодно. Только скажи.
— Мне нужен работающий спутниковый телефон.
— Саттер упоминал что-то об этом на прошлой неделе. Если попросить его…
— Я не хочу его просить. На самом деле, я бы предпочла, чтобы он ничего об этом не знал.
Она не отрывала глаз от его лица, следя за любым микровыражением, мелькнувшим колебанием, сомнением или обманом. Розамонд не увидела ничего, только жадность, амбиции, недовольство.
Лайл усмехнулся. Голодный взгляд человека, который хотел получить больше, чем заслуживал.
— Я готов взяться за это.
Она постучала по своему бокалу ухоженным пальцем и сохранила спокойное выражение лица, скрывая ликование. Она правильно его оценила.
Несмотря на недавние неудачи, несмотря на потери, несмотря на подозрения, что близкие ей люди не заслуживают доверия, она все равно окажется на высоте.
В ней росло сомнение. Маттиас Саттер приходился ей двоюродным братом, но Розамонд не сомневалась, что если он подведет, то она его прогонит. Она думала, что пятьдесят вооруженных людей смогут контролировать этот город, но видимо недооценила своего противника. Пусть она не обладала совершенством, но умела приспосабливаться.
Ополчение решило одну проблему. Новая проблема — Лиам Коулман и ему подобные — оказалась более серьезной и сложной.
У Розамонд созрел план, но он не исключал риска. До сих пор она неохотно обращалась к своим ресурсам. Союзник, более могущественный, чем она сама, таил в себе опасность.
Но если она потеряет «Винтер Хейвен», все будет напрасно.
Она не могла потерять «Винтер Хейвен».
Лайл докурил сигарету и опустил ее в бокал. Огонек погас.
— Достань мне этот спутниковый телефон, и я позабочусь о том, чтобы ты и твоя семья ни в чем не нуждались. Собственный дом в «Винтер Хейвене» для начала звучит достаточно неплохо?
Его глаза-бусинки сверкнули.
— Абсолютно.
— Чем скорее, тем лучше, Лайл.
Закончив их дело, она решила избавиться от него поскорее. Розамонд выпрямилась, поставила наполовину наполненный бокал на чистый стол и направилась к двери.
— Приятного вечера.
Разочарование отразилось на его лице.
Она заставила себя кокетливо улыбнуться, скрывая свое отвращение.
— Передавай привет своей жене от меня.
Лайл ушел, не сказав больше ни слова. Он явно не настолько глуп или пьян, чтобы не распознать отказ.
Розамонд повернулась к окну. Яркий свет внутри отражался от стекла, заслоняя ночной пейзаж снаружи.
Она смотрела на свое отражение, поглаживая белокурый локон. Ее дыхание затуманило стекло. Розамонд потрогала морщинки под глазами и нахмурилась.
Ее снедала досада. Ей нужно избавиться от отвратительного запаха дыма с обивки мебели, вымыть ковер шампунем и продезинфицировать комнату.
Она скучала по ежедневной уборке. Какая-нибудь местная женщина, находящаяся на грани голодной смерти, согласилась бы сделать это за банку бобов. Может быть, даже меньше.
Но Розамонд не могла доверить ни одной из них свой дом, где они будут рыться в ее вещах, трогать все грязными, немытыми руками, видеть то, что им не следует видеть, слышать то, что им не следует слышать.
Нет. Она не могла никому доверять. Без своих сыновей она осталась совсем одна.
Глава 18
Лиам
День сорок шестой
— Рад, что вы смогли приехать! — Дейв Фаррис сердечно пожал руки Ханне и Лиаму. К своим шестидесяти с небольшим годам Дейв имел обветренное лицо, добрые глаза и обзавелся сединой на висках.
Он владел пятнадцатью акрами земли в сельской местности и гостиницей «Фолл Крик». Как члену совета, суперинтендант выделила ему один из домов в «Винтер Хейвен», который потом отняла во время «великой чистки», как выразилась Квинн.
Теперь в «Винтер Хейвене» остались только ополченцы, их семьи и верные приспешники Розамонд Синклер. И Ханна.
— Следуйте за мной в мою скромную обитель.
Они зашагали по вытоптанной дорожке к дому. Лиам быстро поднялся на холм. Его спина чувствовала себя намного лучше, чем за последние недели, если не годы. Ханна сотворила чудо.
— Как дела в гостинице, Дейв? — спросила Ханна.
С тех пор как в гостинице заработал генератор, Дейв принял более сорока семей, не имеющих каминов или дровяных печей для отопления своих домов, и все это за свой счет. Они помогали в уборке и содержании гостиницы, но не могли ему заплатить.
— Мы ограничили подачу электроэнергии только для отопления, — поделился Дейв. — И держим низкую температуру в восемнадцать градусов, чтобы сэкономить как можно больше энергии. Никакого света. Люди пользуются фонариками на батарейках и солнечных батареях и походными фонарями. Водопровод работает, но вода ледяная. Даже с таким количеством ограничений, топливо закончится максимум через четыре-пять дней.
— Я слышал, у ополченцев его еще много, — заметил Лиам.
— Да, но у них всего в избытке. И они не делятся. Больше не делятся.
Четыре-пять дней. Этим семьям совсем некуда податься. Без топлива для генератора они замерзнут до смерти.
Еще одна причина уничтожить ополченцев — и поскорее.
Ханна похлопала Дейва по руке.
— Это правильно, то, что вы делаете. Приютить людей, хотя вы совершенно не обязаны этого делать. Топлива хватило бы надолго, если бы вы приберегли его для себя.
Дейв пожал плечами, покраснев от смущения.
— Мои родители меня так воспитали. Соседи обязаны помогать друг другу. Нужно заботиться о тех, кто в этом нуждается. Похоже во мне говорит католик. Это либо самый глупый, либо самый лучший поступок в моей жизни. Я еще не решил.
Губы Ханны дрогнули.
— Я знаю, какой.
Лиам держал свои мысли при себе. Если выживание — единственная забота человека, то делиться ресурсами — по любой причине, для кого угодно — означает неверный шаг. Глупый, недальновидный и нелепый.