Холодный воздух ударил ему в грудь, кожа покрылась мурашками. На его торсе виднелись старые шрамы — порезы от ножей, круглые белые пятна от пары пуль, рельефные утолщения от осколков на бицепсе и левом верхнем ребре.
Эвелин велела ему лечь на спину, сдирая пропитанные гноем и кровью бинты с его левой нижней стороны.
Нахмурившись, она указала на красную рану от последнего огнестрельного ранения.
— Ты можешь умереть от инфекции так же легко, как и любой другой парень. Поэтому дай себе время вылечиться. Больше никаких геройств.
— Я согласен, — ответил Лиам. — Но, боюсь, это невозможно.
— Почему? — спросила Перес.
— Квинн рассказала еще не все.
— Разве может быть что-то больше? — удивился Дейв.
Рейносо не сводил с Лиама пристального взгляда, уже ожидая худшего.
— Выкладывай.
— Синклеры, — произнес Лиам. — Есть еще один.
Глава 3
Ханна
День сто второй
Сердце Ханны учащенно забилось в груди и в ушах. Тревога сковала все тело.
— Что ты имеешь в виду?
— Они называют его Генералом, — ответила Квинн. — Или, по крайней мере, Саттер так называл. Его зовут Байрон Синклер. Он отец Розамонд Синклер. И он знает о нас.
Все в шоке уставились на Квинн.
Ее голос задрожал.
— Он знает, что мы убили Розамонд.
Хотя пропановый обогреватель согревал комнату, холод высасывал тепло из тела Ханны. На секунду все вокруг помутнело и отдалилось.
Она резко вдохнула и заставила себя остаться в настоящем, чтобы понять, что это значит — угроза, нависшая над ее семьей и домом.
— Можем ли мы вообще доверять Саттеру? — спросил Рейносо.
— У Саттера не было причин лгать, — отозвалась Квинн. — Он решил рассказать об этом, чтобы помучить меня. Он не думал, что я выберусь оттуда живой. — Она вздернула подбородок. — Но я все же выбралась.
Ханна стерла запекшуюся кровь с лица Квинн. Ее руки дрожали; она прикусила губу и усилием воли заставила их успокоиться. Ей нужно думать, сохранять ясность ума и сосредоточенность.
— Что именно он сказал?
— Что губернатор Мичигана дал ему небольшую армию. Он должен справиться с какой-то угрозой в Иллинойсе…
— Александр По, — уточнил Лиам.
— Но сначала он собирается прийти сюда, чтобы отомстить.
— Когда? — спросил Рейносо.
Квинн не отрывала взгляда от ковра.
— Саттер сказал, что через пару дней, но кто знает.
Рейносо выругался.
— Кто сказал, что мы не можем попытаться образумить его? — спросил Ли.
— Как мы пытались вразумить Розамонд? — заметила Перес. — Это так здорово получилось.
— Скажем ему, что мы не имеем никакого отношения к смерти его дочери. — Ли бросил виноватый взгляд на Бишопа. — Не обижайтесь, пастор. Я знаю, что это ложь, но что еще нам остается делать?
— Ничего, — согласился Бишоп. — Я понимаю необходимость обмана, когда сталкиваешься с таким врагом, как этот. Вот только я сомневаюсь, что это сработает. Весь юго-западный Мичиган знает, что Фолл-Крик разгромил ополчение и положил конец Розамонд. Это не секрет.
Большинство людей предполагали, что это Лиам совершил преступление. На самом деле это Ханна и Квинн противостояли суперинтенданту и вышли победителями.
Ханна не видела причин поправлять людей. Кроме того, у Квинн и без того хватало забот.
— Мы предполагаем, что он такой же плохой, как и Розамонд, — сказал Ли. — А что, если это ошибка?
— А что, если он еще хуже? — произнёс Бишоп. — Разве это не более вероятно?
Шен Ли не увидел Розамонд настоящей. Сначала он поддерживал ополченцев, и еще долгое время после того, как ему не следовало этого делать.
— Каждый член этой семьи отравлен. — Ханна перевела взгляд на Ли. — Гэвин Пайк был психопатом-убийцей. Джулиан — интриганом-пособником. Розамонд — эгоистичным, манипулирующим тираном.
— Можно предположить, что отравленные яблоки упали недалеко от дерева, — заметил Бишоп. — Если генерал и есть дерево…
— …то нам грозит куча проблем, — закончил Дейв, кровь отхлынула от его лица.
Ханна продолжала смотреть на Ли. Смутившись, он опустил глаза, его щеки покраснели.
— Мы должны предположить, что он представляет собой реальную угрозу, как утверждает Саттер, — отметил Лиам. — Пока не получим достоверных данных об обратном, мы противостоим самой серьезной угрозе нашей безопасности, с которой еще не сталкивались.
Лиам отмахнулся от Эвелин, как от надоедливой осы, и сел. Не обращая внимания, она отбросила его руку в сторону и вернулась к работе, обрабатывая рану.