– Увы, но не из-за меня. Иначе ты бы больше никогда не очнулся, – ответила Юнона со вздохом величайшего сожаления. Затем, однако, она внезапно приняла серьезный вид и добавила: – Но ты видел, что произойдет, если ты так и продолжишь позволять Дезмонду терять время. И вы оба еще пожалеете о том, что открыли ту комнату.
– И почему нельзя просто объяснить, в чем дело? – устало произнес Уильям, теперь уже совсем не чувствуя никакого благоговейного страха перед этой угрозой, когда та оставила их, скрывшись в стенах. – Ведь всё, что я получил в той комнате – лишь обычное «орлиное зрение», только и всего.
– Возможно, вы получили нечто более серьезное, о чем она не хочет рассказывать, – предположил Хэйтем. Спустя паузу он добавил: – Хотя, она вообще довольно странная женщина.
– Страннее не бывает, – вздохнул Уильям, снимая клинок. Честно говоря, он уже и не хотел думать о том, что еще такого могло произойти в той комнате, что теперь кто-то решил устроить столь искреннее покушение на его жизнь. И ведь придется и дальше мириться с этой сумасшедшей напастью, ибо избавиться от нее они не могли, а та знала путь к спасению мира. – Я еще как-то давно ей кое-что сказал, она на меня тогда так обозлилась. Видать, сегодня решила поставить меня на место.
– Неудивительно, – хмыкнул призрак. Кивнув же в сторону мертвого животного, он спросил: – Что будете делать с волком?
– Дезмонд разберется с ним. Я больше не хочу его видеть. – С тяжким стоном Уильям наконец поднялся со стула, чтобы взять салфетку и протереть ею свой клинок, а затем попробовать снова связаться с остальными.
– Они еще долго будут там?
– Если всё прошло хорошо и они сразу же отправятся назад, то, думаю, завтра утром будут здесь. – Найдя же на другом столе пачку с салфетками, Уильям сказал: – Если я вдруг засну, можете разбудить меня в случае чего?
– Конечно…
***
– Пап!
Дезмонд вбежал в зал храма, взволнованно оглядываясь по сторонам. С отцом связаться у них так и не получилось, и он сильно беспокоился за него. И хотя вход в храм был закрыт, это нисколько не убавило его тревогу.
– Может, он спит, просто связь так и не наладилась? – предположила не менее обеспокоенная Ребекка, неся коробку с оборудованием. Поставив ее на свой стол, она заметила на нем темно-красное пятно и воскликнула в испуге: – Кровь?
А посмотрев дальше, увидела труп лежавшего напротив того самого стола волка, чья шерсть на шее вся была испачкана кровью.
– Да что же тут произошло, черт возьми? – изумленно пробормотал Шон, подходя к ней.
– И где отец? – спросил Дезмонд в еще большей тревоге.
Он выбежал на середину зала, оглядываясь вокруг в поисках Уильяма, и наконец заметил силуэт в стороне спальной зоны. Подойдя ближе, он увидел самого отца, который спал в одежде на спальнике, подложив ладонь под голову; что-то пробормотав, Уильям только поворочался во сне, однако так и не проснулся. Рядом с ним лежал его наруч с верным скрытым клинком.
– Это ты говорил, что он не сможет справиться сам? – прошептал Шон, подходя к ним.
– Ага… – согласился Дезмонд. Отвага отца восхитила его, но в то же время он чувствовал и сильную неловкость за то, что недооценил его. – Идем к Ребекке, не то еще разбудим его.
Бросив на Уильяма последний взгляд, он двинулся следом за Шоном, гадая и не представляя, что здесь на самом деле могло случиться – ибо он не знал о другом обитателе храма, который все это время стоял рядом и наблюдал за ними, готовый прийти на помощь в трудную минуту.
========== Часть шестая ==========
Солнечный луч проскользнул сквозь приоткрытые занавески и дотронулся до лица семилетнего мальчика, дремавшего в своей постели. Почувствовав в глазах игривый свет, звавший встречать новый день, он недовольно забурчал и попробовал закрыться одеялом, скрываясь от солнца. Однако вскоре он понял, что больше всё равно не уснет, и потому со сладким зевком потянулся, сел на кровати и начал протирать глаза.
Отойдя ото сна, мальчик оглядел свою небольшую комнату. Здесь мало что говорило о том, что она на самом деле принадлежала ребенку: лишь лежавший на столе листочек с выведенными на нем большими детскими каракулями, полка, полная книг о всевозможных приключениях, да видавший виды плюшевый мишка с потрепанным левым ухом, сидевший на той самой кровати. Взглянув на часы на своем столике, малец понял, что сейчас уже было одиннадцать часов. Он сильно удивился этому, ибо будили его обычно в самую рань (и сегодня был, кажется, еще только вторник) – потому он поднялся на ноги и направился к двери узнавать, в чем было дело.
Выйдя в коридор, Дезмонд сразу же двинулся на кухню. Приоткрыв дверь, он увидел свою мать – та, напевая веселую мелодию, готовила завтрак, – и остановился на пороге, вопрошающе глядя на нее.
– Доброе утро, Дезмонд, – с улыбкой поприветствовала она сына, повернувшись к нему. В ее глазах читались ласка и бесконечная любовь.
– И тебе, мам, – в свою очередь немного растерянно сказал Дезмонд, оглядываясь по сторонам. – Сегодня какой-то особый день?..
– А как же! Сегодня ведь канун Рождества, – позади раздался знакомый мужской голос.
Обернувшись, Дезмонд увидел шедшего к ним Уильяма, еще одетого в домашний халат; следом за ним, изящно ступая на своих маленьких лапках, шла гордая красавица с лоснящейся черной шерстью – это была любимая всеми кошка по кличке Фэйт, которая вот уже несколько лет вносила уют и покой в тяжелую жизнь их небольшой семьи и оберегала дом от нашествия мышей. Подойдя ближе, Уильям положил руку на плечо сына, и Дезмонд заметил улыбку на губах отца – такую редкую, но оттого лишь более теплую и искреннюю.
Ну точно же, канун Рождества, двадцать четвертое декабря…
– Получается, сегодня не будет тренировок? – расплываясь в широкой улыбке, спросил Дезмонд, чувствуя, как по всему его телу разливается волна непередаваемого счастья.
– Да, – кивнул отец.
– А елка будет?
– И елка будет.
– Ура, ура! Елка будет, елка! – сияя глазами, Дезмонд аж подпрыгнул от радости, звонко хлопая в ладоши. А так как всё это время он был в пижаме, то помчался обратно к себе одеваться, чтобы сразу же начать готовиться к празднику.
Проводив скрывшегося за дверью сына взглядом, Уильям подал завтрак своей четырехлапой любимице и принялся помогать жене накрывать стол. Рождество было одним из тех немногих дней, когда он был в прекрасном расположении духа и мог позволить себе ненадолго забыть о делах ордена, тамплиерах и утомительных тренировках с сыном – просто снять маску строгости со своего лица и провести это прекрасное время с любимой семьей. Ведь в этом празднике, уже столько лет объединявшем людей по всему миру, всегда было что-то особенное и для него – что-то светлое и согревающее душу, скрытое в улыбках счастливых детей, разноцветных огоньках и песнях, полных надежд на лучшее.
Весь этот день Дезмонд провел с родителями и другими детьми, играя в снежки и помогая старшим – жизнь забурлила в их небольшом поселении, улица наполнилась смехом, шутками и песнями, а люди, помогая друг другу, хлопотали с приготовлениями к празднеству, точно ставшему для всех глотком свежего воздуха. Вечером же все собрались в огромном здании, в котором детям обычно преподавали уроки – но теперь в центре стояла высокая ель, украшенная гирляндой и игрушками. Дети водили хороводы, кружились, бегали вокруг нее, играли друг с другом, а их родители, сидя за столами или же танцуя, с улыбками наблюдали за ними. Атмосфера счастья сплотила их семьи, и они наконец смогли ненадолго забыть о своих проблемах, отдыхая вместе со своими детьми в эту дивную зимнюю ночь.
А на следующее утро…
Едва проснувшись, Дезмонд сел на кровати и лениво потянулся, протирая сонные глаза. Однако в следующую секунду он расплылся в радостной улыбке и мигом соскочил с кровати, стремглав помчавшись в коридор – ведь он уже предвкушал, что вот-вот раскроет свой рождественский подарок.