Сейчас она наблюдала через лобовое стекло, как из сторожки вышел одетый в военную форму солдат с M4 в положении низкой готовности.
Он подошел к грузовику и взмахнул стволом.
— Всем выйти. Покажите мне ваши руки.
Они вышли из машины, как приказано. Лиам и Бишоп подняли руки, длинная винтовка Лиама все еще оставалась в грузовике. Ханна подняла руки, заставляя себя разжать скрюченные пальцы.
Сильный ветер трепал ее волосы и одежду. Так близко к озеру Мичиган воздух нес бодрящие запахи свежей воды, песка и рыбы. Несколько чаек пронеслись над головой, крича и попискивая.
— Мы друзья! — заявил Бишоп. — Наш товарищ, Дейв Фаррис, говорил с одним из инженеров о нашем визите, Ямини Варма.
Солдат кивнул.
— Она рассказала нам. Мне все еще нужно посмотреть ваши документы.
У Ханны больше не было водительских прав, хотя Лиам и Бишоп все еще носили свои бесполезные бумажники по привычке. Ханна затаила дыхание, но солдат разрешил им пройти пешком. Они проскользнули за ворота, и он направил их к большому коричневому зданию справа.
Автофургоны и туристические трейлеры заполнили парковочные комплексы. Повсюду стояли тент-палатки, навесы, столы для пикника и десятки походных стульев вокруг костровищ.
Сушащаяся одежда висела на бельевых веревках, натянутых между автомобилями. Дождевые бочки рядом с несколькими фургонами собирали воду для питья и купания.
К ним шла невысокая фигуристая индианка лет сорока в сопровождении двух национальных гвардейцев, которым на вид не дашь и двадцати. Ее волосы были собраны в пучок, движения резкие и уверенные, густые брови изогнуты над умными глазами.
Она протянула руку.
— Я Ямини Варма. Спасибо, что приехали.
— Вы здесь главная? — спросил Бишоп.
Она одарила их усталой улыбкой.
— Как ведущий инженер-ядерщик, я полагаю, вы можете так сказать, хотя мы все подчиняемся нашим друзьям из вооруженных сил.
Два охранника сели на скамейку в нескольких ярдах от них, наблюдая за происходящим и в то же время предлагая уединение.
— Вы здесь живете? — спросила Ханна, хотя ответ, итак, очевиден.
Ямини рукой указала в сторону парковки.
— В день коллапса мы сразу все поняли. Большинство инженеров собрали свои семьи, привезли фургоны и устроили лагерь. Мы знали, что нам придется работать круглосуточно, а на дорогу домой уйдет много топлива, не говоря уже об опасностях открытой дороги. Когда губернатор направил подразделение гвардии для охраны станции, у нас появилось еще больше причин остаться. Здесь безопасно. Или настолько безопасно, насколько это вообще возможно в ближайшее время.
— Как там реакторы? — спросил Лиам, а затем рассказал о ядерной «горячей зоне», о которой он слышал в Иллинойсе.
Ханна смотрела на реакторы-близнецы, и в горле у нее пересохло. Она не могла представить, какие ужасы пережили эти бедные люди. Насколько близко Юго-Западный Мичиган подошел к той же ужасной участи?
Ямини потерла глаза, качая головой.
— Как страшно. Этого не должно было случиться. Все американские атомные станции способны выдержать отключение станции с нулевым повреждением активной зоны. Аварийные дизели запускаются автоматически, стимулируя автоматическую безопасную остановку станции — управляющие стержни опускаются в активную зону, вода закачивается в реактор для снижения нагрева. Топливо заключено в первичную и вторичную оболочку, разработанную для противостояния потенциальному расплавлению активной зоны.
Она махнула рукой в сторону реакторов.
— В нашем случае автоматическое защитное отключение — или SCRAM — сработало правильно, хотя потребовалось ручное управление. Каждый реактор имеет несколько дизельных двигателей размером с локомотив в качестве резервных. Хотите, верьте, хотите нет, но многие станции обязаны иметь дизельного топлива для работы генераторов только на семь дней. Здесь у нас имелось на тридцать дней. Конечно, нам требовалась непрерывная подача, чтобы продолжать операции по охлаждению.
— Значит, пока у вас есть топливо, реакторы в безопасности? — спросила Ханна.
Ямини кивнула.
— Лансинг все еще снабжает нас — пока что. Но даже если топливо закончится, реакторы достаточно долго охлаждались, чтобы избежать расплавления. Защитные сооружения удержат любую радиацию от утечки. Мы в первую очередь заботимся о поддержании станции, чтобы она снова начала работать, когда придет время.