— Мамед, ты предупредил всех, чтобы постарались взять живьём как можно больше русаков?
— Все предупреждены. Но тут уж как получится.
С позиции, которую занимали Хамид с Мамедом прекрасно было видно, как русские выдвигаются к аулу. Обнаглевшие от безнаказанности в предыдущих операциях, они шли нагло, не прячась. Из ближайших домов вдруг ударили автоматные очереди. От неожиданности дезертиры растерялись. Ряды наступающих смешались, началась паника. Те, кто пришёл в себя, рванули назад, но и там их встречали пули. Операция была спланирована идеально. Русские прошли буквально по головам замаскированных духов. Засада, помимо тех, кто засел в ауле, охватывала окраину плотной подковой. Из такого огневого мешка вырваться было просто нереально. Кое кто из попавших в засаду, осознавая это, бросал оружие и, встав на колени, поднимал руки вверх. Однако основная масса, поняв, что они обречены, приняла бой. Оказавшись на неудобной позиции, под перекрёстным огнём, они падали один за другим, сражённые пулями. Бой оказался скоротечным. Хамид шёл по недавнему полю боя, лавируя между трупами. Его люди как баранов ударами прикладов и ног сбивали в кучу оставшихся в живых. На земле с развороченным животом лежал Олег. Увидев Хамида, он попытался приподняться и закашлялся кровью.
— Хамид, за что? — В глазах раненного плескался неподдельный ужас.
— А ты, грязная свинья, думал, что безнаказанно будешь наш народ убивать и наших девушек насиловать? Такое безнаказанно не бывает. Я рад, что твои кишки — вот здесь, на этой земле вижу.
— Помоги! — Прохрипел Олег.
— Ага, сейчас.
Хамид нагнулся, и в его руке блеснул кинжал. У обречённого расширились от страха глаза. Рукой, залитой кровью он попытался тщетно защитить своё горло. Быстро, словно барану, Хамид отделил голову Олега, плюнул в тускнеющие глаза и, словно мяч, пинком запустил вдоль улицы аула.
— Мамед! Хоть домик для отдыха подготовили?
— Обижаешь. Всё готово. Пожрать накрыли, так что милости просим.
— Гони этих туда. Там и развлечёмся. — Он махнул рукой в сторону пленных.
В жарко натопленном доме манил к себе накрытый дастархан. Запах баранины щекотал ноздри, и Хамид с удовольствием занял место во главе стола. Вокруг рассаживались его соратники. От голода сводили скулы и все с жадностью набросились на еду. Утолив первый голод, Хамид вытер жирные руки о полотенце и взглянул на пленных. Они кучкой сбилась в углу комнаты.
— Мамед, ты давно не трахал кого-нибудь?
— Ты знаешь, командир. В родном ауле уже два месяца не был. Забыл, как жена выглядит.
— А ты смотри, какие девочки стоят. Так и ждут, чтобы кто-нибудь их лишил невинности. Его предложение вызвало смех и шутки присутствующих. Отдельные весельчаки вскакивали из-за дастархана и шлёпали дезертиров по задам. Надвигалась кульминация праздника, пленных растаскивали по одному и насиловали тут же в соседней комнате. Ради развлечения стали изобретать различные пытки, выжигая раскалёнными клинками на лбах матерные слова, выкалывая глаза… Стоны и крики обречённых только добавляли азарта. Наконец пленных вытащили из дома и расстреляли прямо во дворе. С чувством выполненного долга группа Хамида двинулась в обратный путь, по пути оживлённо обсуждая весёлое приключение. Приняв доклад Хамида, Магомед задумался. Всё вроде бы в порядке. Нежелательные свидетели уничтожены. Остался Хамид со своими людьми, но он очень предан, так что эту проблему можно отложить на потом.
— Ты уверен, что уничтожены все?
— Конечно. Ни один не ушёл. Да из такого огневого мешка и уйти то невозможно.
— Ладно. Иди, отдыхай.
Поводов для беспокойства, вроде, не было. Однако звериное чутьё Магомеда, не раз выручавшее его в самых критических ситуациях, не давало ему покоя. Всё валилось из рук, мысли разбегались, а чутьё словно взбунтовалось. Наконец, поддавшись обуреваемым его чувствам, Магомед принял решение. Собрав своих командиров, он отдал приказ на смену лагеря, определил маршруты движения, места дневок и ночёвок и место сбора. Только сейчас тревога, выбившая его из колеи, стала понемногу отпускать. Однако червячок сомнения в душе остался.
— Слушайте, а что, Виталька там не стёрся ещё? — заявил Сашка Лошак, развалившись на кровати.
— Да, что-то не видать нашего героя-любовника. — Толик сосредоточенно разливал по кружкам спирт.
— Это вы зря его в наш малинник запустили. Вот сейчас мужики обижаются. — Сашка хохотнул, принимаясь открывать консервную банку с гречневой кашей. — И, главное, ничего сделать не могут. Им бы вам морду набить. Да только по законам логики и Витальке бить придётся. А это себе дороже. Кто же такой остроумный ход придумал?