— А чё я? Я два дня, как с рейса. И в нём, как никак пострелять пришлось.
— Да знаю я всё. Только по-другому не выходит. Внеплановый рейс. Да ты не боись. Мы вас вести будем. Ты, главное, трассу пробей. Разговоры потом говорить будем. Сейчас офицер из разведки придёт. Он вдоль этой трассы лично прошёл. Помаракуем вместе.
Офицером из разведки оказался Костик, командир роты и хороший знакомый Коли. Наскоро поздоровавшись, они все втроём склонились над картой.
— Мы эту трассу лично по горам протопали. Неплохая трасса. Может, чуть подлиннее получится. А что делать? Старую то трассу духи, как дом родной обжили. Вдоль неё только и кучкуются. Дорога жизни, блин. Кормятся с неё. — Разведчик поморщился, как от зубной боли, достал папиросу и прикурил её. Николай мигом присоседился к его пачке «Беломора» и вскоре над картой протянулась белесая дымка, словно утренний туман разлился по вершинам нарисованных гор. — Я с тобой лично пойду на БТРах со своими людьми. Попробуем её колёсами. Нам эта трасса во как нужна. — Опять поморщился Костя. К этой его привычке постоянно морщиться Коля долго привыкал. Постоянно кажется, что его раздражает собеседник. Только потом Николай узнал, что Костик долго страдал от язвы желудка, постоянно скрывая её от врачей, так как боялся комиссации из армии. Потом кто-то подсказал ему старый фронтовой рецепт — селёдка и спирт. Язва прошла, а привычка дурная осталась.
Такой спешной подготовки к рейсу ещё не было. За каких-то полдня нужно было обслужить машины, получить боеприпасы, сухпай и много ещё чего сделать. Вечером, наоравшись до хрипоты, вымотанный на нет, Николай всё-таки определился, что выходят не в полном составе. Только проверенные машины. Естественно и солдат взял только опытных и обстрелянных. Остальные остались в лагере под командой Юрки Щербины. Зампотех приуныл. В рейсы он ещё не ходил, в бою ни разу не был. Естественно, он ждал этого момента и морально давно к нему готовился. Но рисковать Николай не мог. Этих боёв у Юрки ещё куча будет, а здесь настолько ответственный момент, что неопытным и делать нечего. Как там говорил Леонид Быков? «В бой идут одни старики!».
Утром колонна, зажатая спереди и сзади двумя БТРами, бодро вышла за КПП и покатила по опостылевшему горному пейзажу. Печка в машине ещё не прогрелась, в плохо закрытое окно сквозил холодный воздух, от недосыпа рот раздирала зевота и настроение отчего то было уж очень поганое. Крепление оружия в машине было неисправным, и автомат приходилось держать между колен. На каждом ухабе он норовил вырваться на свободу и уже пару раз больно стукнул по коленке магазином и один раз мушкой в грудь. Низкое серое небо, казалось, приплюснуло своей тяжестью горы и давило на мозги. Только снегопада и не хватало. Хотя в снегопад вряд ли кто на засаду решится. Но и колонне мало удовольствия сквозь пургу пробиваться. К полудню немного отпустило и стало понятно, что снегопад на сегодня отменяется. Колонна резво катила по стылой дороге между заснеженных скал, и мёрзлые комья земли с хрустом рассыпались под колёсами большегрузных автомобилей.
Первый залп был как всегда, словно гром среди ясного неба. Очередь сыпанула по кузову впереди идущего автомобиля, где-то рядом взметнулся столб пламени. Камень, как из пращи брошенный взрывом, разнёс лобовое стекло. Николай залёг за колесо, выстраивая картину боя в голове. Как обычно, глаза выхватывали то одну, то другую сумбурную картину боя и, казалось, нет никакой логики в этом беспорядочном хаосе взрывов, стрельбы, криков и перебежек. Но потом, как щелчок в голове, и весь этот сумбур вдруг превращается в стройный и чётко продуманный, чей-то дьявольский замысел. Хорошо солдату. Лежи себе и стреляй. А Коле бежать вдоль цепочки КамАЗов под градом пуль, раздавать указания, переставлять огневые точки, разворачивать оборону. Откуда взялся этот миномёт? Долбит и долбит, зараза. Как гвоздь в заднице. Краем глаза Коля заметил впереди БТР, башня которого бешено вращалась из стороны в сторону, извергая из себя очереди крупнокалиберного пулемёта.
— О, чёрт! — Николай с размаху налетел на что-то большое и не очень мягкое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся Костиком. — Что ты под ногами путаешься!
— Под ноги смотреть надо! — Огрызнулся разведчик. — Как подготовились, гады. Стучит кто-то у нас. И ещё миномёт этот. Сариев! Сариев, мать твою!
Гранатомётчик, которого звал Костя, вряд ли что-то мог расслышать в этом шуме, но всё-таки повернулся в их сторону. Ещё секунда и он, стукнув Колю трубой гранатомёта по спине, упал возле нас.
— Смотри, Сариев, вон трещина в скале, видишь? А теперь влево 50 ниже 30. Рассмотрел? Вон там за камнем это миномёт засел. С первого выстрела сможешь накрыть? Или давай я?