— Вот такая у нас оперативная обстановка на сегодняшний день, — Батя хлопнул ладонью по столу, как бы придавая своим словам больше весомости. Вокруг стола сидели командиры рот, что-то отмечая на своих картах, — участки, взяты под контроль, однако двигаемся мы очень медленно. Ещё, звонили разведчики. Говорят, что на нашем участке Магомед развил нешуточную активность. Хочет под своим началом всех полевых командиров объединить.
— Этого нам только не хватало! — вскинулся капитан Прошин, начальник штаба, — нам от него одного хлопот полон рот, а если они все объединятся, тогда вообще свистопляска начнётся.
— А что наши доблестные командиры рот делают? Вы там в поисках пикники устраиваете, что ли? Эмиссары Магомеда чуть ли не у вас по головам ходят. Вы представляете, сколько времени ему потребовалось, чтобы уговорить всех полевых командиров на встречу! И где она, по-вашему состоится?
— А почему мы говорим о какой-то встрече? — поднялся командир второй роты, — где вероятность, что ему удалось их всех уговорить? Полевые командиры — люди недоверчивые.
— Встреча будет. Это точные данные, и мы должны исходить из этого. Мне нужна точная информация. И лучше будет, если она попадёт мне на стол от вас. Другого такого щелчка по носу от разведчиков я не вынесу. Всех вас в мабуту отправлю. Вон, у нас автобат сформировали. Все туда пойдёте гайки крутить. И ещё. Магомед Магомедом, а про других тоже не забывайте. Вопросы ко мне? Нет вопросов? Тогда все свободны.
Офицеры встали из-за стола и, негромко переговариваясь, потянулись к выходу. Комбат смотрел на ротных, столпившихся у двери, и думал. Не слишком ли много взвалил он на свои плечи в свои тридцать шесть лет? Командовал бы простым воздушно-десантным батальоном, делал бы то, что приказывают, разумно бы рисковал жизнью, но отвечал бы только за своих подчинённых. А сейчас он — одна надежда этой сводной дивизии, спешно созданной на базе мотострелкового полка. Только его батальон может противостоять хитрости, изворотливости и жестокости этих банд. Особенно банде Магомеда. Каждая засада, каждая находка растерзанных пленных солдат ложится на совести бати тяжёлым камнем. Однако в него верят. От него ждут действий. И вновь он садится за карту района и приступает к затянувшейся шахматной партии, где вместо фигур люди, а соперников у него несколько.
Батя глянул на карту. Кое-что они сделать сумели. Оседлали несколько ключевых перевалов, взяли под контроль некоторые участки, сковав этим передвижения «духов». Практически, они оттеснили банды выше в горы. Но кордон ещё недостаточно плотный. Духи мелкими партиями просачиваются в долину и успевают организовывать засады, уничтожать колонны и нападать на блокпосты. Работы впереди много. Тем более, что наступает зима. К самым холодам необходимо блокировать духов в горах. Там, без еды и пополнения они долго не продержатся. Это его ребята выбивают банды с насиженных мест. Это они занимают перевалы и устраивают шорох в тылу у духов, не давая им нагуливать жир. Потом уже на подготовленные места садится пехота. Уже потом мотострелки оборудуют на основных направлениях неприступные укрепления и устанавливают минные поля. Но основная черновая работа ложится на его бойцов. Он всегда гордился своим детищем — батальоном спецназа. Он из простых увальней сделал героев. Да-да, именно героев. Каждый из них не раз побывал в бою, когда на одного бойца приходилось по три-четыре духа. И выходили победителями. Эти восемнадцати— девятнадцати летние пацаны вступали в единоборство с тридцати-сорока летними здоровыми мужиками, имеющими достаточно большой опыт боевых действий, нередко ходили в рукопашную и уже успели обрасти легендами. Это о них рассказывали были и небылицы в курилках лагеря, да и не только этого лагеря. Однако не только успехи боевых операций волновали комбата. Он ждал бойцов с каждого боевого выхода, уже на дальних блокпостах спрашивая по рации: нет ли среди них раненных или убитых. И каждое ранение было его ранением, каждая смерть была его смертью, и не могло быть иначе.
2
— Магомед, зачем ты организовал встречу здесь, в этом заброшенном ауле? — произнёс рыжебородый Муса, поправляя гранату на щегольском разгрузжилете натовского образца, — разве ты не знаешь, что в наших краях все дела начинаются с дастархана? Ты чужой в этих краях, но ты наш единоверец. Если тебе негде нас встретить, мы бы могли собраться в каком-либо нашем ауле. По крайней мере, можно было бы рассчитывать на шашлык из молодого барашка.
Магомед обвёл тяжёлым взглядом собравшихся полевых командиров, кружком рассевшихся на грязной кошме и брезгливо поморщился.