— Мне понадобится перстень вашего отца, — ответил я после секундной паузы и ощутил, как повисшее в пространстве напряжение улетучилось. — Через него я смогу выйти на владельца. Письмо господина Сорена тоже будет кстати. Завтра утром мой посыльный заберёт их. Запомните пароль, который он должен будет назвать: «сны — подкладка реальности». Уверен, вы в курсе, что я работаю исключительно по предоплате. Это позволяет мне всецело сосредоточиться на вопросе клиента. Курьер передаст вам записку с указанием стоимости моих услуг. Обозначенная в ней сумма должна быть переведена на мой счет завтра же. У вас есть вопросы?
— Надеюсь, ваш талант искателя столь же блестящий, как и умение вести дела, — усмехнулся Альваро. — Мы очень на вас рассчитываем, мастер Харат, — намёк был предельно ясен.
— Приятных вам сновидений, господин Альваро, — попрощался я. — Кстати, вы не против, если я уберу из вашего сознания эпизод с подвалом? — и, прервав его благодарственный порыв, добавил: — Терпеть не могу сырость.
***
После лёгкого завтрака я покачивался в уютном кресле и курил трубку, наслаждаясь, возможно, последними в этом сезоне тёплыми лучами солнца, заполнившими гостиную через настежь распахнутые окна.
Лори, посыльный, получил от меня все необходимые указания и скоро должен был вернуться с кольцом и письмом господина Альваро-старшего.
Вызвав из памяти образы ночного разговора с тучным аристократом, я погрузился в отпечаток сна, тщательно просматривая каждую его деталь. На первый взгляд — всё чисто, но что-то не давало мне покоя, расходясь мелким нестерпимым зудом по телу. Неуловимое движение тени в углу подвала, легчайший порыв воздуха из щели между досками двери… показалось или нет? Если кто-то и наблюдал за нами, то делал это настолько умело, что моих способностей оказалось недостаточно, чтобы поймать его за хвост. Всё, что я смог уловить, — необычные ощущения в теле и смутные подозрения. Которые, однако, за годы практики ни разу меня не подводили.
Мои размышления прервал тройной стук в дверь. Через несколько секунд стук повторился.
«Мальчишка быстро справился». — Положив ещё горячую трубку в специальную подставку из обсидиана, я легко поднялся из кресла, пересёк комнату и, опустив небольшой рычаг на стене, распахнул дверь.
Лори нервно топтался на пороге, и выражение его лица мне очень не понравилось. Кивком указав ему на кабинет, я внимательно осмотрел улицу — нет ли хвоста — и, не обнаружив ничего подозрительного, запер дверь.
Серьёзные дела я предпочитал обсуждать в собственном кабинете, расположенном на стыке яви и мира снов. Среди моих коллег-профессионалов бытует простое и ёмкое название данного явления: сновидение-наяву. По сути, кабинет был выделенной частью сновиденного пространства, эдаким закрытым мирком, попасть в который можно одним-единственным путём: пройдя через дверь-портал в моём доме с разрешения хозяина. Портал был устроен таким образом, чтобы внимание постороннего соскальзывало с него, не замечая в том месте, где он находился, ничего занимательного. Конечно, опытный сновидец заподозрил бы неладное, будь у него достаточно времени. Поэтому я никогда не приглашал знакомых коллег к себе в гости, да и контактировал с ними весьма редко и исключительно по делу, снискав славу «отщепенца и нелюдимого затворника». Что, положа руку на сердце, меня вполне устраивало.
Напряжённая поза Лори, занявшего кресло у письменного стола, была красноречивее любых слов.
«Что, древние побери, могло случиться?!»
Я сел в своё кресло по другую сторону стола и внимательно посмотрел на парнишку, приглашая начать беседу.
— Судя по твоей кислой мине, что-то пошло не так…
— Я не виноват, мастер. Этот надутый жирдяй Альваро сам издох прошлой ночью, — огорошил меня Лори. — К завтраку он не вышел. Мамаша забила тревогу и послала слугу поглядеть, не захворал ли «малыш Туан». Слуга отбил себе обе руки и сорвал голос, пока орал под дверью Альваро-младшего. А потом дверь взломали, а там трупак. Как ни на есть натуральный «малыш Туан», разодетый в пижаму, только дохлый как боров, которого вчера ещё закололи. Мамаша позвала лекаря, а он и скажи, мол, что помер во сне от остановки сердца.
— С кем из семейства Альваро ты общался?
— Со старой каргой Люцерной — мамашкой окочурившегося, — выдал Лори, заставив меня поморщиться. За годы общения я полагал, что привык к говору моего подопечного, выросшего среди городских карманников и прочих низов общества, но время от времени он находил, чем меня удивить. — Она, как и остальные члены семейки, знать не знает о вашем с толстяком уговоре. А тот, видать, просветить их не успел…