Транзитные трассы проходили далеко отсюда, и транзитники также в систему не залетали. Именно поэтому я выбрал данную систему. Мне был нужен отдых и лечение. Мне хорошо досталось там, на Оршанге. Лечебная капсула три дня меня держала внутри себя и только сейчас открыла свою крышку.
— Как ты? — спросила Мила, когда она открылась.
— Значительно лучше. Ты не соскучилась по мне?
— Очень соскучилась. Ты не представляешь как здесь одиноко одной.
— Зато безопасно. Гостей не было?
— Нет. Никто не прилетал в систему.
— Чем ты занималась?
— Трофеями, чем ещё? Как думаешь, сколько стоит такой абордажный бот?
— Без понятия. Думаю, миллион, даже больше. Он не старый.
— Тогда мы возместили все убытки, связанные с потерей линкора, и даже в плюсе.
— Это хорошо.
— Осталось только Леру найти.
— А вот с этим всё плохо.
— Пошли в спальню, там поговорим. У нас медовый месяц.
Ничто не бодрит так, как хороший секс, а после капсулы я чувствовал себя на все сто.
— Как будем искать Леру? — спросила Мила.
— Не знаю, у меня нет ни одной идеи на этот счёт. Одна надежда на линкор. Он не иголка в стоге сена, рано ли поздно всплывёт где-нибудь. Плохо, что мы совсем не знаем дальнейших планов главы клана. Честно говоря, я вовсе не ожидал такого развития событий, какой там случился.
— Такого развития событий не ожидал никто. Как думаешь, зачем он их отравил?
— Не знаю, его чем-то шантажировала СБ. Я смог прочитать у него по губам: «Отпустите её, я всё сделал».
— Кого её?
— Не знаю — мама, жена, дочь, сестра. Здесь возможно много вариантов.
— За что его убили тогда?
— Свидетель. Его не планировали оставить в живых. Думаю, СБ вообще не имеет отношения к этому. Это личные дела этого Кара, иникто на станции не знал, что бот вместе с руководством клана прилетел на станцию. Это подтверждается тем фактом, чтодиспетчерская не спросила меня, кто я и куда полетел на боте. Этот Кар собирался все камушки прибрать себе и повесить убийство на напарника, но тот это понял и сработал на опережение. Ангар, где всё произошло, наверняка СБ принадлежи клану, но оформлен на подставных разумных. Думаю, через него проходил транзит рабов и криокапсул. Когда сеть появится, я проверю, так это или нет.
— Как ты это проверишь?
— Записи сохранившиеся поищу и посмотрю, что прилетало и выгружалось в этот ангар.
— Попробуй.
— Знаешь, что мне непонятно? Как этот Кар сумел сработать так оперативно и заставить данного отравителя это сделать. Глава клана доверял ему однозначно, иначе не взял бы с собой.
— Не знаю.
— Возможно, это просто совпадение, и всё это готовилось заранее Каром, чтобы закрыть все дела с кланом.
— Очень может быть.
— Сейчас мы это уже не узнаем.
— Что сейчас будет?
— Будут искать, куда пропал этот Кар вместе со вторым. Вспомни, как тогда на станции пропал главный инженер, а потом и начальник СБ.
— Думаешь, выйдут на нас?
— Всё возможно, но этот Кар перед тем, как идти в этот ангар, наверняка, подстраховался и отключил камеры, а станция большая, и где его искать, непонятно. Здесь многое зависит от желания его начальства. Может, его искать никто не захочет, а может, наоборот, будут землю рыть и всю станцию перероют. Нам это неважно, пускай ищут. От тел и вещей мы сейчас избавимся, и всё.
— Что по руководству клана, думаешь, их будут искать?
— Вот здесь я ничего не знаю. Ты не дала ничего узнать о них. Кто они такие? Откуда? С кем в руководстве колонии работают? К сожалению, мы ничего не знаем о них. Мы уничтожили этот клан, а дальше что?
— Хороший вопрос.
— Вот и я ничего не знаю. Понятно, что там нашли подземный ход и видели бот, улетающий оттуда. Что искать их будут, это понятно.
Вопрос только в том, насколько долго и как активно это будут делать. Мне почему-то кажется, что их поищут и быстро успокоятся. Руководству колонии такие скандалы не нужны.
Нам это уже неважно. Для нас плохо, если раскопают, что нам достались камни. Тогда охотники за головами точно начнут нас искать ради них. Знаешь, чего я не понимаю.
— Что?
— Зачем клан этим занимался.
— Ты о чём? О грабежах?
— Нет, о работорговле.
— Креды, конечно.
— Не сходиться у меня.
— Почему?
— Сама подумай. У них в списке было триста двадцать шесть разумных. Хороший раб у аварцев стоит тридцать тысяч в среднем.
— Дороже.
— Хорошо, давай возьмём пятьдесят тысяч за раба. Это шестнадцать миллионов, но всех по такой цене ты не продашь. Значит, это десять-двенадцать миллионов. Ради чего рисковать всем и заниматься этим ради десяти миллионов?