— Этого добра здесь хватает.
— Так может, это и не мохнатые были?
— Обычная живность, отлично слышит нас и разбегается заранее.
— А местную живность пытались исследовать?
— Конечно. Две экспедиции высаживались в джунглях.
— И как?
— А никак. Пропали бесследно. Что с ними стало — никто не знает. Может до сих пор где-то бродят по джунглям, а может стали закуской для местной живности.
— Возможно, это они вооружили мохнатых?
— Мы поначалу так и подумали, но наши умники говорят, что у них совсем другой профиль, и они не могли такое создать. Да и не видел ты этих умников — они с мохнатыми на одной волне были, всё время возмущались и кричали, что нельзя с ними так. Так что, когда они свалили в джунгли, все только обрадовались.
— А вы их искали после этого?
— Мы бы точно не стали, но поступил приказ и пришлось искать.
— Интересно здесь у вас.
— Да ничего интересного, это поначалу интересно, а потом начинается одна сплошная рутина. Поверь, здесь скука смертная. Нет никаких развлечений. Вон, по мохнатым пострелять — вот тебе и все развлечения. Здесь даже борделя нормального нет.
— Нормального?
— Да, с женщинами. Представляешь, они в бордель андроидов завезли.
— Чего так, андроиды ведь дорогие?
— Гребаная секретность! Живых девок сюда боятся завозить, а лично меня от этих железок воротит! — он достал фляжку и отхлебнул от неё. — Будешь?
— Я вроде как за рулём.
— Раз не хочешь, значит, мне больше достанется.
— Здесь что, совсем женщин нет?
— Есть, конечно, но всех давно разобрали. Не советую к ним подкатывать. Потом проблем отхватишь по самое не хочу.
— Понял.
— Так что можешь только с железкой здесь замутить, — добавил он и вновь отхлебнул из фляжки.
— А почему вас две группы, и кто те вторые? — задал ему давно интересовавший меня вопрос.
— Мы здесь все вместе, просто находимся в разных местах. Они — это основная колония, а мы небольшая группа, наша задача — охранять умников.
— А умники разве не все погибли в джунглях?
— Мы других охраняем. Там биологи были, а эти как его… В общем, я забыл, как они правильно называются.
— Чем занимаются?
— Да роют что-то, изучают землю, почвы разные, металлы.
— Понятно, геологи.
— Да, вроде того.
— Мы их и не видим практически. Хотя, очень жаль.
— Чего так?
— Да есть там парочка ассистенток, с которыми я бы с удовольствием замутил.
— Хороши?
— Одна чертовски хороша. Всё как я люблю, — он тяжело вздохнул и вновь отхлебнул из фляжки.
— А основная колония чем занимается?
— Переработкой древесины. Этой дряни здесь столько и растёт она очень быстро.
— Мы мешки какие-то грузили?
— С гранулами.
— Вроде да. Вот из местной древесины их и производят. Эта древесина какая-то особенная.
— Химическое производство у вас здесь?
— Вроде да. В этом я не разбираюсь. Этим колонисты занимаются, а наша задача — их охранять. В общем, не забивай этим себе голову.
— А колонистки там есть?
— Есть, — ответил он со вздохом. — Но нам запрещено с ними мутить.
— Это почему?
— Приказ такой. Мы их охраняем.
— А бары у вас здесь есть?
— У нас нет, а в основной колонии есть.
— С развлечениями, значит, у вас совсем плохо.
— А я тебе об этом сразу говорил.
— А тебе много ещё служить?
— Два года ещё. А тебе?
— Десять лет.
— Как всё запущено. Если тебя не прикончат здесь мохнатые, значит, прикончит скука.
Вот только вряд ли адмирал станет столько ждать, всё должно произойти гораздо раньше. Наверняка мне уже приготовили «сюрприз», не просто так эти двое уехали в числе первых, а я должен был приехать в последней партии, когда уже всё будет подготовлено. Вот только расклад неожиданно поменялся из-за одного мохнатого стрелка, одним своим выстрелом разрушившим все их планы. Впрочем, было понятно, что это только временная отсрочка.
— А местная сеть здесь есть?
— У колонистов есть, а у нас только рации.
— А глобальная?
— А тебе зачем?
— У меня там подопечная осталась. Волнуется. Нужно сообщить ей, что со мной всё в порядке.
— Симпатичная подопечная?
— Симпатичная.
— Тогда забудь о ней на ближайшие десять лет.
— Это почему?
— Потому что такой глобальной сети, как ты привык, здесь нет.
— Тогда что здесь есть?
— Есть отдел связи. Они могут от твоего имени отправить сообщение, что ты жив-здоров, вот только там тотальная цензура. Сам понимаешь, секретность.
— Что-то я не пойму, почему здесь такая секретность?