Вскоре проход закончился, и мы вышли к задним воротам трюма. Они стали раздвигаться наружу. Нижняя часть стала опускаться вниз, а верхняя часть подниматься наверх. В лицо сразу ударил порыв влажного и холодного ветра. Снаружи лил дождь. Скафандр показал, что местная атмосфера пригодна для дыхания. Атмосфера сильно насыщена кислородом, и совсем немного в ней присутствуют примеси других газов. После вентилируемого воздуха корабля мне было даже приятно сделать глоток местного воздуха. Это значило, что я удачно покинул станцию и до сих пор жив. Впрочем, что-то мне говорило, что это наша не последняя встреча.
Ворота открылись и стало понятно, что на улице льёт дождь стеной. Всё вокруг залито водой и казалось, что корабль стоит среди большого озера. Фонари подсветки корабля совсем плохо освещали местность рядом с кораблём. Посмотрел на пилота. Удивительно, как она смогла обнаружить среди этой воды посадочную площадку. Скорей всего, она сажала корабль здесь не в первый раз, и у искина сохранились точные координаты посадочной площадки.
— Ну и погодка, ужас, — сказал капитан.
— А тебе говорила, надо было подождать, — ответила ему пилот.
— Нас сроки жмут. Нас уже ждут сама знаешь где.
— Подождут, ничего с ними не случится.
— Вот сама потом будешь это начальству объяснять. Где эти дроиды застряли?
Вскоре к нам подъехало четыре технических дроида.
— Разобрали дроидов и идём осматривать корабль, — скомандовал капитан.
— А здесь нет местных дикарей? — спросил один из техников у капитана.
— Откуда они здесь? Мы на космодроме.
— Так непонятно, где мы совершили посадку. Вода одна вокруг.
— Нет здесь никого, и местные дикари не водоплавающие, — после чего уверенно направился на выход.
Все остальные потянулись за ним. Закрыл забрало скафандра и, прихватив последнего дроида, отправился наружу.
Местная планета встретила нас сильным порывом ветра и проливным дождём. Впрочем, мы быстро переместились под корабль. Там дождя не было, только сильные порывы ветра. Обшивка корабля быстро остывала, но попавшая на неё вода почти сразу испарялась.
— Вы втроём осматриваете правую сторону на предмет любых повреждений. Мы левую, — разделил нас капитан.
Мне досталась правая сторона вместе с ещё одним техником и пилотом. Впрочем, далеко идти не пришлось. Повреждения стали видны сразу, как только дроиды осветили днище корабля под трюмом.
— Что скажете? — спросила пилот нас с техником.
— Скажу, что ты хорошо приложилась кормой, — ответил ей.
— Это я и без тебя вижу. Что с маневровыми двигателями?
— Скорей всего, этому хана, а тому не знаю, — и мы посмотрели на техника, осматривающего соседний маневровый двигатель.
— Этому, похоже, тоже, — ответил он задумчиво.
— Что и ничего нельзя сделать? — спросила пилот.
— Вскрытие покажет, но вряд ли.
— Какое вскрытие? — ответил ему. — Здесь запчастями к нему и не пахнет.
— Тогда точно нет смысла вскрывать.
— А что искин пишет? — спросил у пилота.
— Этот вроде рабочий.
— Тогда считай, что повезло, но взлетать будет сложно.
— Нам ещё на одну планету садиться.
— Здесь ничего не сделать без запчастей, а на посадку идти с такими маневровыми смертельно опасно.
— Откуда ты знаешь? Ты что, пилот?
— Нет, не пилот, но это очевидно.
— Говорила им, что у нас перегруз, но меня ведь никто слушать не захотел. Теперь на меня всё повесят, — сказала она со злостью.
— Так оставайся с нами.
— Нет уж, это точно без меня.
Мы стали двигаться вперёд, но лично мне всё понятно. Пилот совершенно права. Корабль перегружен и при посадке восемь задних опор не выдержали веса корабля с грузом и кормой — корабль приложился о бетон космодрома. Обшивка корабля почти не пострадала, а вот основной удар пришёлся на маневровые двигатели, выдвинутые из корпуса корабля. Их защиту расплющило и вогнало в корпус маневрового двигателя. Ремонт возможен, но не здесь. Осмотр опор полностью подтвердил мою догадку. Им тоже досталось при посадке. Внимательно осмотрел ближайшие две вместе с пилотом.
— Что скажешь? — спросила она.
— Скажу, что вы больше не сядете на планету без их ремонта.
— А ты? — спросила она ближайшего техника, осматривающего две соседние опоры.
— Полностью согласен с Блезом, — ответил он.