– Иду я, значит, по дворцу, – говорила она, пока мы шагали сквозь переходную реальность – ее почти бесцветный, но сияющий Промежуток, – и тут выскакивает этот кучерявый и давай мне на усы водоросли навешивать: мол, твой отец был бы рад, если бы мы сочетались узами брака. Яхвин у нас первый воин при дворе, кошки от него шерсть теряют, ходят по пятам и слюни пускают как на кроличье рагу. А я прямо сказала: приходи, когда хвост какой следует отрастишь!
– И он обиделся.
– Но виду не подал. Сказал, что еще посмотрим, кто кого.
– И что ты ответила?
– Что сделаю из него паштет.
Я хмыкнула, зная, что Абранира вполне на это способна.
– Ненавижу, когда мне в морду тычут родовитостью. Знаю я многих котов ниже него рангом, зато сильных сердцем и душой.
– Значит, слова бессильны?
– Ему уже ничего не поможет, Яра. Он отказ воспринимает как поощрение к решительным действиям.
Мы миновали Промежуток и вышли в красивом старом лесу.
– Повезло мне родиться дочерью верховного которода. Теперь жди, нацепят ошейник да застегнут потуже. А потом за поводок потащат к этому твердолобому...
– Неужели ничего не поделаешь, Абранира? – нахмурилась я, видя, как она расстроена.
– Поделаешь, наверное. Честное слово, я бы лучше отказалась от наследства. Только-только молоко с усов отерла, хлебнула свободы, и нате, пожалуйста! Главная проблема в том, что он моему отцу нравится, – вздохнула которода. И добавила сердито и печально: – И матери тоже.
– Неужели они могут заставить тебя?.. – поразилась я.
– Да. Несмотря на то, что я достигла возраста свободной котороды, на меня не распространяются многие правила. Это потому, что я из знатной семьи. – Она досадливо махнула лапой: – Ну, ладно, надоело. Давай-ка лучше глянем, что это за дым поднимается над лесом. Так и до пожара недалеко, а эти первородные чащобы уничтожать не дело.
Она терпеть не могла, когда кто-то трогал инопланетную живность. Абранира была хищницей, но никогда не убивала просто так или ради выгоды. О деревья она точила когти, однако я ни разу не видела, чтобы которода сорвала хотя бы веточку.
Вокруг костра сидело несколько человек. Они убили двух оленей, какого-то большого пушистого зверя и нескольких птиц. Одна, красивая, с желтыми перьями, моталась на палке, проткнутая насквозь. Сразу стало ясно, что это сделано забавы ради. Которода поморщилась.
– Эй, детки, – сказала она, без раздумий шагнув вперед. – Вы законов не знаете? Здесь запрещено убивать животных.
– Вот так ни хрена себе! – подавился куском один из мужиков. – Это что же у нас здесь? Говорящая кошка?
– Она одета как баба! – расхохотался второй, и я поняла, что они ещё и приняли во время трапезы.
– Встали – и дружненько пошли копать для зверей могилы. Руками управитесь не так быстро, но ничего, силёнок хватит, – сказала Абранира сурово.
– Чего? – развеселились мужики.
– Повторять дважды не буду, – которода шагнула к ним, и, взяв одного за шиворот, отшвырнула к костру. – Давай, пошевеливайся. Цацкаться я с тобой не намерена. Таких оленей осталось всего пятьдесят штук. Ты, тварь, похоронишь его, или я отцапаю всё, что у тебя мотается в штанах.
Она бывала очень грубой, но никогда это не казалось мне излишним. Незнакомцы встали, задумчиво поглядели на нас… И решили дать дёру. Убежать успели только двое, ещё двух я прижала к земле силой чувств, и один попался в лапы котороды. Она хотела было огреть его для надежности, но передумала и произнесла спокойно:
– Далеко не уйдут. А ты чего глазами хлопаешь? Берись за работу!
Судя по всему, это были обычные запромежуточные браконьеры – путешественники, которые в иных мирах искали поживы. Они убивали редкие виды животных, чтобы потом продать меха и клыки в другой реальности. К сожалению, из года в год (по времени Изначальных миров, которое разнилось на минуты) таких странников становилось все больше. Уследить за их перемещениями было непросто, хотя мы старались помогать всякому, кого обижали злые бродяги – и человеку, и зверю.