Это многообещающее название молодой группировки, придуманное Агвидом, было кричащим и горделивым, но никто из нас не относился к своим обязанностям безответственно. И родители, по крайней мере, мои и Агвида, оказывали нам всяческую поддержку. Для юного бродяги важно было избрать правильную тропу, и мы, несмотря на то, что часто развлекались, старались и помогать каждому, кому помощь требовалась. А это часто приводило к тому, что все четверо получали на орехи.
Я родилась в декабре, лунной безветренной ночью. Тогда стояли вокруг великие снега, и таинственно блестели морозные градины, пришедшие вместе с обычными осадками. Мама рассказывала, что в ту ночь она долго не могла уснуть. Смотрела в окно, считала мгновения, надеясь на скорую встречу. Через каких-то пять часов я, мелочь курносая, уже оглашала округу своими требовательными криками, и не успокоилась, пока не получила молоко. Гард и Арн, мои старшие братья-двойняшки, тогда гостили на Земле, у бабушки с дедушкой, и несказанно удивились, встретив наутро требовательный рыжеволосый комок – я родилась на две недели раньше срока. Младенцем я была светленькой и пушистой, и только потом волосы из бледно-рыжих стали красными. Буйных кудрей как у мамы у меня никогда не водилось, пряди лежали мягкими волнами, и, несмотря на густоту, легко расчесывались. А вот глаза не изменились, как были изумрудно-желтыми, так такими и остались.
О путешествиях по мирам я узнала уже в раннем детстве и сразу загадала, что непременно отправлюсь изведывать иные реальности, как только мне исполнится восемнадцать. Собственно, в Промежуток я попала раньше, когда была ещё маленькой, потому что мы часто бывали в гостях у родных на Земле. Подростком я много где успела побывать, но всегда рядом были мама с папой и Гард с Арном, старшие братья. Мне исполнилось восемь, когда появилась Зоя – маленькая солнечная копия мамы. Так нас стало шестеро, хотя я всегда воспринимала жителей Трогии как одну огромную семью.
Агвид ненавидел бездельничать, не мог усидеть на месте, обожал путешествия и никогда не отказывал в помощи тем, кто в ней нуждался. Он не унаследовал ни рыжих прядей мамы, ни русых отца. Волосы его были пепельными, прямыми и легкими, а глаза – ясно-голубые, светлые и нежные. Он был высоким и худощавым, но не «дрищом», а скорее изящным атлетом, который двигается легче ветра. Когда Агвид улыбался, у девчонок натурально ехала крыша, но у меня был к его чарам иммунитет в виде темноволосого летчика, регулярно появляющегося во снах. Однако имея такую ангельскую наружность, Агвид по характеру был непреклонен и порывист. Несмотря на свою добросердечность, порой он жалил хуже слепня, особенно если человек много ему врал. Лжи парень терпеть не мог, предпочитая слышать о себе и о других пусть неприятную, но правду. Наверное, потому мы и стали лучшими друзьями. Что до остальных Хранителей, характерами мы сильно отличались.
Абранира отлично владела собой, и других учила тому же. Резкая в общении, уверенная в себе и решительная, но не заносчивая и эгоистичная, она всегда доводила начатое до конца. Когда мне не хватало спокойствия – я находила его в рассудительности котороды. Абранира усмиряла свою язвительность добродушием Дролика, а тот в свою очередь не забывал подкалывать Агвида, который, если возникала необходимость, поддевал меня.
С Агвидом, Абранирой и Дролейзом мы совершили первое самостоятельное путешествие. Они были как раз из тех, кто хорошо понимал меня. Самые близкие друзья, ради которых пойдёшь на всё и доверишься полностью в любой ситуации. Следуя совету Абры, я пыталась наладить контакт своими силами, а попутно размышляла о том, куда меня приведет выбранная дорога – в глубокие подземелья разума или к цветущим холмам чувств? И кого следовало искать первым – заключенного тьмой или крылатого? На этот вопрос которода не могла дать ответа, поэтому я просто плыла по течению и старалась почаще внимать снам. Сердце требовало избавления, и простой дружбы мне отчаянно не хватало. А что, если всё случится завтра? Как я поведу себя с ним, что скажу? Трепетная надежда была подобна прекрасному неувядающему цветку, именно поэтому каждый новый день был для меня чудом.