Матильда на полном ходу въехала на кладбище и резко свернула направо на гравийную дорожку, которая шла вдоль нашего сада. Здесь находилась могила Германа Кранца. Я тут же забыл о двойниках Матильды.
– «Твои дни сочтены», – прочёл я вслух.
– Как по мне, довольно невежливо по отношению ко всем живым, писать на надгробной плите такое, – пропыхтела Матильда, задыхаясь от быстрой ходьбы, и мы тут же стремительно повернули налево на широкую аллею. Я чувствовал себя так, будто участвую в автогонках. – Вон на той могиле надпись ещё более оптимистичная: «Скоро обретёшь покой и ты». Почему бы не написать сразу: «Здесь могло быть твоё имя». Но кто знает? Может, это такой призыв к действию: «Не трать время по пустякам, наслаждайся жизнью, смерть найдёт тебя слишком рано, и моя история тому лучшее доказательство».
Она снова замедлила шаг, и моя коляска тут же перестала скрипеть и ходить ходуном, будто вот-вот развалится. Всё-таки она была не приспособлена для езды по пересечённой местности на высокой скорости.
У меня тоже голова шла кругом от такой поездки, но при этом я чувствовал себя отлично, словно пробудился после долгого сна. Может, всё дело в весеннем солнце, которое поднялось уже довольно высоко; его согревающие лучи проникали сквозь пока ещё безлистые ветки и наполняли аллею теплом и светом.
– Кажется, мы оторвались, – сказала Матильда.
– От Ябеды-Марихен? – довольно спросил я.
– Да, от неё и от этого мрачного типа, который весь день прохаживается по улице из стороны в сторону.
«Что?»
– Какого такого типа? – Я в панике обернулся.
– Ты что, не видел? Когда мы с тобой вышли, он стоял перед домом Гейгеров, пряча руки в карманы пальто. А когда я обернулась, он следовал за нами.
– Он был в шляпе? Как у стариков, которые выгуливают такс на поводках?
Матильда захихикала:
– Точно, в такой мерзкой коричневой шляпе в клеточку. Может, какой-то вор, выискивающий пустой дом для кражи. Или он уже стоит на стрёме, пока его подельник орудует в чьём-то доме. А может, это частный детектив. Или взломщик, который хочет казаться частным детективом.
«Или кое-кто похуже. Гораздо хуже».
Улыбка сползла с моего лица. Сейчас дедули в шляпе видно не было, но меня не отпускало чувство, что за нами кто-то следит. Кто-то с жёлтыми волчьими глазами. Значит, он никакая не галлюцинация, раз Матильда тоже его видела.
– Вот мы и пришли. – Она объехала лужу и остановилась посреди аллеи. – Смотри, это склеп семейства Кёниг.
На этом участке аллеи один за другим в ряд выстроились несколько склепов. Благодаря колоннам и аркам они напоминали маленькие греческие храмы, обветшавшие и поросшие мхом. Склеп Кёнигов немного выделялся из общего ряда. Он казался больше остальных, с сужающимися воротами из тёсаного камня и дверью посередине, которую обрамляли две колонны с каменным фронтоном, где была высечена фамилия Кёниг. Склеп украшали многочисленные рельефы, а наверху красовался ангел размером с ребёнка. Он прислонился к птице с женской головой. Массивные когти птицы крепко вцепились в парапет.
– Знакомьтесь. Та самая мрачнейшая женщина-птица. Выглядит почти так же, как на твоей картинке. – Матильда подкатила меня ещё чуть ближе. – Только волосы у неё тут гораздо красивее: изящная плетёная коса из камня и мха.
Я задрал голову и уставился на скульптуру. В моей памяти вдруг отчётливо всплыли высокие пронзительные крики, которые преследовали меня в ту ночь, пока я перепрыгивал с крыши одного гаража на крышу другого.
Меня захлестнула волна ярости: «Какие шансы, скажите на милость, у меня могли быть против такого зверя? Сейчас у дедули в шляпе и его монстра задача вообще упростилась – я даже не могу подняться со своей инвалидной коляски. И виноваты в этом они».
На каменном лице не дрогнул ни один мускул, сколько бы я ни сверлил его мрачным взглядом. Зато на другой могиле краем глаза я уловил какое-то движение и тут же резко повернул голову. Но это оказалась лишь ещё одна статуя в человеческий рост: мужчина в цилиндре, монокле и фраке из бронзы. Казалось, будто он поднял руку и постучал пальцем по полям цилиндра. Мужчина застыл в таком положении. Я вздохнул.
«Конечно, он застыл. Он же статуя. Мало мне того, что деревья и кусты строят мне рожи, а дедуля в шляпе рыскает где-то поблизости».
Я снова оглянулся. Но ничто не предвещало беды: за несколько метров от нас на скамейке сидел ещё один престарелый господин и читал газету, две женщины катили детские коляски, а под бронзовой статуей с цилиндром и моноклем прохаживался чёрный дрозд. Может, как раз движения этой птицы я уловил краем глаза. На плече скульптуры красовалось несколько белых пятен, очень напоминавших птичий помёт.