1. Маргинальное («окраиннное», «украинное») географическое расположение территории фронтира.
2. Отсутствие четких границ, как государственных, так и внутренних.
3. Наличие естественных пограничных рубежей (рек, гор, лесных массивов, пустынь), зонирующих пространство фронтира.
4. Этнокультурная неоднородность, а также гендерные и численные диспропорции различных групп населения фронтирных регионов.
5. Центрирование фронтирной зоны очагами городской жизни.
6. Колониальный статус пограничной территории.
7. Номинальный характер государственной власти.
8. Отличная от метрополии система управления регионами фронтира.
9. Более высокая, чем в метрополии, степень горизонтальной и вертикальной мобильности населения[33].
Несколько иной подход к определению признаков фронтира прослеживается в исследовании О.В. Скобелкина. По мнению историка, под фронтиром следует понимать территорию на окраине государства, которая возникает и существует при наличии следующих условий и признаков:
1. Отсутствия на сопредельной территории государства соседа (то есть сопредельная территория не является чьей-то государственной территорией). При этом она может восприниматься отдельными государствами как часть их государственной территории.
2. Отсутствия демаркационных линий и условности границы, вдоль которой формируется фронтир.
3. Наличия на сопредельной территории населения, принадлежащего к другому цивилизационному типу, находящемуся на догосударственной стадии социального развития и/или более низкой стадии развития техники и технологии.
4. Вследствие отсутствия четко определенной границы и военно-технической слабости населения сопредельной территории данная территория постепенно захватывается соседним государством, условная граница государства постепенно отодвигается и вместе с ней движется и фронтир.
5. Наличия постоянной военной опасности.
6. Фронтирные регионы являются территорией колонизации и активного хозяйственно-экономического освоения. Притом что характер хозяйственной деятельности поселенцев принципиально отличается от таковой у аборигенов[34].
На взгляд автора работы, некоторые из признаков вышеприведенных определений фронтирного пространства нуждаются в уточнении и корректировке. Так, указанное И.П. Басалаевой в качестве обязательного признака фронтира наличие естественных природных рубежей не всегда соответствует историческим реалиям развития граничивших со Степью территорий Южной Руси в период Средневековья и Нового времени. Именно отсутствие естественных преград (больших рек, горных хребтов, пустынь) определило необходимость строительства на южнорусском лесостепном пограничье Киевской державы, а позднее Московского царства и Российской империи укрепленных линий и засечных черт, представлявших собой комплекс инженерно-полевых сооружений, возведенных с учетом наличных условий природного ландшафта.
Не вполне обоснованным представляется и тезис О.В. Скобелкина о принципиальных отличиях хозяйственной деятельности поселенцев фронтира от автохтонного (коренного) населения осваиваемой территории. В частности, тип хозяйственной деятельности трапперов и фермеров американских колоний Британской империи (впоследствии САСШ) был в значительной степени идентичен роду занятий оседлых индейских племен Новой Англии, области Великих озер, долины Огайо и некоторых других регионов Вудленда (Woodland)[35]. Более того, именно идентичность хозяйственно-экономического уклада европейских переселенцев и аборигенов во многом определяла сущность конфликтов за контроль над колонизируемыми землями[36].
Аналогичная ситуация прослеживается и в пограничных со Степью регионах ВКЛ (позднее Речи Посполитой), а также на фронтирных территориях Российского государства, значительную часть населения которых составляли субэтнические военизированные сообщества днепровских, донских, терских, черноморских (кубанских), уральских (яицких), оренбургских, семиреченских и забайкальских казаков, а также черниговских севрюков. Хозяйственно-бытовой уклад вышеперечисленных полиэтничных сообществ, имевших в своем составе значительное число представителей коренного населения пограничных регионов, сочетал в себе многие черты хозяйственной деятельности аборигенов Степи, Северного Кавказа, Сибири и Дальнего Востока[37]. Как отмечают исследователи «Сибирского фронтира» Д.Я. Резун и М.В. Шиловский, фронтир Российского государства в XVI–XIX вв. являлся областью взаимодействия между русским и местным населением не только по линии военно-политических и культурных, но и хозяйственно-экономических контактов[38].
33
34
35
37
38