В 11 часов 24 минуты последовали короткие команды, корпус лодки вздрогнул. Две торпеды, выскользнув из кормовых аппаратов, пошли к цели. Обычное томительное ожидание, и наконец — взрыв. Радостная весть облетает отсеки: фашистский транспорт торпедирован!
Однако враг не медлит с ответом. Вслед за взрывом торпед раздаются взрывы глубинных бомб. Катера прямо над лодкой. Все отчетливо слышат шум их винтов. Но, видимо, фашисты не обнаружили «Щ-309». В 12 часов 6 минут они сбросили последнюю, двенадцатую, бомбу и в 13 часов удалились. И на этот раз лодка, маневрируя, ушла от преследования, не получив повреждений.
Героями дня на этот раз были торпедисты кормового отсека, действовавшие под руководством мичмана Фокина. После атаки товарищи подшучивали над ним. Мичман «осиротел», так как в аппаратах не осталось торпед. Корабельный карикатурист даже поместил в газете дружеский шарж: Фокин сидит у кормовых торпедных аппаратов и причитает: «Что мне делать, Как мне быть, Чем фашиста буду бить?»
Последняя атака в этом походе была выполнена 12 сентября 1942 года.
В этот день вахтенный командир, наблюдавший в перископ за поверхностью, с сожалением констатировал:
— Пока болтается на пути всякая мелюзга, опять пустая шхуна идет.
— После шхуны и транспорты покажутся, — заметил стоявший на горизонтальных рулях старшина 2-й статьи Анишин.
Прошло немного времени, и в 11 часов 27 минут вахтенный командир доложил о появлении неприятельского конвоя из четырех транспортов, трех сторожевых кораблей и четырех сторожевых катеров. С воздуха конвой прикрывал самолет.
— Торпедная атака!
Стрелки приборов управления торпедной стрельбой в первом отсеке передают приказание: «Приготовить торпедные аппараты!» Быстро приходит донесение: «Аппараты номер один и два приготовлены к выстрелу».
В последние секунды перед залпом командир поднял перископ и, прильнув глазом к окуляру, наблюдает, как подползает к нити прицела транспорт. Он хорошо виден. Видны даже люди на мостике.
Боцман Пронин безупречно держит заданную глубину.
…Пли! В 11 часов 46 минут обе торпеды вышли из носовых аппаратов. Командир продолжает смотреть в перископ. На поверхности моря белесый след торпед, но ждать, когда они дойдут до цели, нельзя. Противник обнаружил след. Порядок каравана нарушен. Поднимается суматоха. Самый удобный момент, чтобы ускользнуть. Командир отдает приказание «Погружаться» и опускает перископ. Лодка начинает уходить на глубину.
В этот момент заклинились горизонтальные рули, к счастью, в положении «на погружение». Такое положение горизонтальных рулей помогает лодке в начальный период уклонения быстрее уйти на глубину. Но в дальнейшем надо быстро устранить повреждение рулей, чтобы не потерять возможности управления лодкой в подводном положении.
Через минуту раздался взрыв одной торпеды. Фашистский транспорт «Бонден» вместимостью 695 брутто-регистровых тонн отправился на дно.
Проходит еще минута, другая… Взрывов глубинных бомб не слышно. Лодка продолжает маневрировать для отрыва от кораблей противника. Но на четвертой минуте лодку сотрясает сильный взрыв. Погасли некоторые электрические лампочки. Посыпалась теплоизолирующая пробка с корпуса. Вылетело несколько электрических предохранителей.
Взрывы следуют один за другим. Командир приказывает выключить часть механизмов. Лишь главные электромоторы двигают лодку толчками, и то только во время работы машин вражеских кораблей. Враг ищет упорно. В первом отсеке хорошо слышна работа винтов кораблей противника. Вдруг шум винтов пропадает — это враг выслушивает лодку и затем снова дает ход…
На этот раз враг почти точно знает место «Щ-309». Слышно даже, как в воду падают бомбы. Близкие взрывы подбрасывают лодку, швыряют ее из стороны в сторону. Почти ощутимо давят на плечи десятки метров водяной толщи, отделяющей лодку от поверхности моря.
Взрывы все ближе и ближе. Напряжение растет. Нервы натянуты. Люди дышат тяжело, но все спокойны. В минуты затишья старший политрук Кацнельсон переходит из отсека в отсек и ни на одном лице не видит страха. Он видит готовность бороться за жизнь корабля.
Лодке необходимо переменить место, уйти от надвигающейся опасности. Для этого необходимо включить электромоторы, но это позволит врагу лишний раз прослушать лодку. Риск, но иного выхода нет… Шум катеров все еще слышен: противник не потерял лодку. Один за другим раздаются еще восемь близких взрывов глубинных бомб. Потом опять наступает тишина.
Лодка медленно, без хода погружается на глубину и наконец ложится на грунт.
Наступившая тишина настораживает. Видимо, враг экономит бомбы. Вдруг раздаются сразу три взрыва. Еще через четверть часа новая серия взрывов: восемь бомб.
Прошло уже два часа с момента последней серии взрывов, а акустик Петрюк продолжает докладывать:
— Справа по корме семьдесят градусов и слева по носу двадцать градусов катера дали ход. Шум их приближается.
Катера застопорили ход.
Катера заходят слева по носу.
Наконец акустик уверенно докладывает, что на поверхности моря полная тишина. Лодка начинает оживать. Пускаются первые механизмы, и их шумок радует людей. Они ощущают усталость и голод. В отсеках стало холодно. Но у всех хорошее настроение. Радость победы так велика, что заслоняет все пережитое. Победа! Большая победа!! И в этом немалая заслуга строителей лодки. Подводная лодка выдержала все испытания: близкие разрывы бомб, большие глубины, капризы морской стихии, и в полной боевой готовности, не пропустив ни одной капли воды внутрь, продолжала нести боевую службу.
Самым большим уроном лодки явился выход из строя радиопередатчика. Когда лодка всплыла, она не смогла ответить на радиограмму командования, требовавшую срочно донести о месте лодки и ее действиях. Как выяснилось после возвращения в базу, причиной такого запроса было сообщение противника о потоплении нашей лодки. Характер повреждений радиопередатчика требовал вмешательства заводских специалистов. Но связь с командованием нужна была лодке именно теперь. Ожидать возвращения в базу не представлялось возможным. За дело взялся старшина 1-й статьи Коновалов. Пять суток почти без отдыха он возился с передатчиком и ввел его в строй.
С далекой родной земли на «Щ-309» приходят радиовести. Совинформбюро сообщает о потоплении подводниками Балтики кораблей противника. Радостно от сознания, что в этой победе есть доля личного состава подводной лодки «Щ-309».
Потопление вражеских транспортов было первым взносом по счету за погибших отцов и матерей, за муки Ленинграда, за все, что наполняло сердца моряков нестерпимой болью.
В ночь на 28 сентября 1942 года экипаж лодки получил приказ возвратиться в базу.
С тех пор как «Щ-309» покинула базу, она прошла много миль, все ее ресурсы были на исходе. Командир электромеханической боевой части инженер-капитан-лейтенант Аверьянов озабоченно проверял электролит. Сократили суточную норму питьевой воды, навели жесткую экономию в расходе провизии. Все эти меры были приняты потому, что путь в базу был нелегким. Его нельзя было измерять только милями.
К тому времени, когда «Щ-309» возвращалась из похода, противник усилил противолодочные рубежи в Финском заливе. Увеличилась опасность подрыва на минах.
Уже двое суток «Щ-309» идет к родным берегам. Нет-нет да и взглянет нетерпеливый матрос или старшина на репитер гирокомпаса, который, к его удовольствию, свидетельствует об одном: лодка следует в базу.
В 6 часов 12 минут 1 октября «Щ-309» подверглась длительной бомбежке внезапно появившимися катерами противника. Впереди по курсу лодки и за ее кормой было сброшено по семи бомб. Часть катеров вырвалась вперед, с целью не дать лодке уйти, остальные продолжали поиск на месте ее обнаружения. Маневрирование, своевременно начатое командиром лодки, исключительно точная информация акустика Петрюка о движении вражеских кораблей, искавших «Щ-309», удачно выбранное место для покладки на грунт, где, наряду с ровными незначительными глубинами имелась на небольшом участке и солидная глубина, помогли ввести противника в заблуждение. Подводная лодка, притаившись за складкой грунта, стала неуловимой. Долго еще катера противника безуспешно искали ее.