Наступила очередь выходить «Севастополю». Точно по времени мощные буксиры сдвинули линкор с места. Приняв все необходимые запасы до полных норм, корабль имел максимальную осадку, и буксирам было нелегко выводить его на чистую воду, где он мог без риска заработать своими машинами. Но они справились с задачей превосходно. Отдаем буксирные концы. Благодарим капитанов за отличную буксировку и уже под своими машинами набираем ход. Как и было условлено, нас поджидали базовые корабли охранения и следующие с нами миноносцы.
По сигналу построившись в походный порядок, отряд лег курсом в точку рандеву с новороссийской группой кораблей. На потийском посту расцветились флажные сигналы: «Желаем счастливого плавания». В ответ на линкоре взвился сигнал: «Благодарим». Этим коротким словом была высказана не только благодарность за добрые пожелания, но и выражена признательность всему личному составу Потийской базы, рабочим заводов, мастерских, всем трудящимся Поти за то, что они в течение трех лет делали все возможное, чтобы в кратчайшее время почти на пустом месте возвести заводы, мастерские, оборудовать новые стоянки для кораблей, наладить [262] оборону базы и снабжение - словом, все необходимое для боевых действий флота.
В назначенное время к нам присоединились корабли новороссийской группы. Перестроившись в общий походный порядок, взяли курс на Севастополь. Погода была чудесная, и мы любовались крымскими пейзажами, спокойствием моря и неба. Нет, мы ничего не забыли! Вот подходим к Херсонесскому мысу, где в начале июля 1942 года до предела измотанные непрерывными боями севастопольские герои вели смертельные бои. Многим из них не довелось дожить до этого счастливого дня, но они до последнего вздоха верили, что Севастополь снова будет наш, что их родные корабли вернутся в свою главную базу.
Обогнув Херсонесский мыс, мы легли на входные Инкерманские створы. Кораблям не приходилось бывать в Севастопольской бухте около двух с половиной лет. Командующий флотом приказал подать сигнал: «Крейсеру «Красный Крым» входить головным». Командир корабля, безукоризненно выполнив маневр, вышел в голову линкору «Севастополь», который теперь двигался вторым, за линкором следовал крейсер «Ворошилов» (флаг командующего эскадрой), за ним - крейсер «Молотов», далее эскадренные миноносцы «Сообразительный», «Бойкий», «Бодрый», «Незаможник», «Железняков», «Легкий», «Ловкий», «Летучий» и шесть морских катеров-»охотников».
При подходе к Стрелецкой бухте береговые батареи произвели салют в честь возвращающихся кораблей. Линкор «Севастополь» и крейсер «Красный Крым» салютовали в честь города-героя, в честь защитников Севастополя, в честь мужественных патриотов, жителей города.
Вот и знакомые боковые ворота. Штурман линкора капитан 3-го ранга Ю. И. Максюта привычно взглянул на часы-секундомер и быстро что-то записал в свою штурманскую книжку. Не трудно было догадаться, что он отметил время и последний отсчет лага при входе в боковые ворота. Делая это, он, возможно, даже не подозревал, что вносит в свою книжку историческую запись.
Навсегда в моей памяти сохранились яркий, солнечный день, торжественные звуки маршей, развевающиеся на мачтах флажные сигналы, приветственные возгласы севастопольцев. Казалось, весь город вышел на Приморский бульвар и возвышенности над бухтами. [263]
Севастопольцы знали и любили свои корабли. Они помнили, как много сделали экипажи, обороняя их родной город, и, конечно, им радостно было видеть, что флот жив и возвращается победителем.
Корабли входили медленно, шли к заранее подготовленным местам. Приблизились и мы к своей традиционной бочке. Главный боцман Жуков со своей командой работал быстро и уверенно, он твердо знал, что у него бриделя и проводники надежные, все подготовлено и проверено заблаговременно высланными сюда людьми.
Итак, долгожданный переход завершен. Мы - в Севастополе!
Снова на улицах города замелькали флотские бескозырки и ленточки с золоченными якорями, зашагали мичманы и офицеры. Город ожил. И в самом деле, можно ли представить себе Севастополь без военных кораблей, стоящих в бухтах, а его улицы и бульвары - без стройных и жизнерадостных моряков.
В этот памятный вечер ликованию трудящихся Севастополя и моряков флота не было конца. Всюду царила праздничная атмосфера. Люди веселились… Но возвратившиеся из увольнения с горечью говорили, какое тяжелое впечатление осталось от сплошных разрушений, от рассказов жителей города.
Вскоре и я прошел по многострадальному Севастополю. Хотелось посмотреть знакомые места. Но их не было. Куда ни глянь, все безмолвно лежит в руинах. Кое-где на полуразрушенных и почерневших от пожаров стенах с зияющими проломами я прочел лозунги, написанные, видимо, сразу после освобождения: «Мы восстановим тебя, Севастополь!» и «Севастополю - слава!»
Невольно представлялось, как в день освобождения выходили изнуренные жители города, чтобы приветствовать своих освободителей, представлялось, как моряки-севастопольцы плакали от радости, целуя эту израненную землю, политую кровью нескольких поколений людей.
Побывал я тогда и на Малаховой кургане, на его священной земле, исхлестанной, перерытой орудийными ядрами еще в первую оборону. И Малахов курган неузнаваемо изменился, весь как будто осел, побурел и помрачнел. На его обожженном теле не было, что называется, живого места, а вокруг, куда ни глянь, чернели развалины города, и лишь изредка попадались первые восстановленные хатки. [264]
В памяти вновь и вновь вставали огненные дни севастопольской обороны, боевые походы, павшие побратимы, и невольно рука потянулась к фуражке, я снял ее с головы и так, в молчании, смотрел на Севастополь, на корабли, которые снова вернулись, чтобы нести вахту и за себя, и за погибших товарищей.
С первых же дней пребывания в Севастополе линкоровцы, как и все черноморские моряки, вместе с жителями города начали поднимать его из пепла и руин. Мы выделяли людей для приведения в порядок флотского хозяйства, часть личного состава была привлечена в бригады ремонтных мастерских. Работы было много. Но люди хорошо понимали обстановку, трудились с большим подъемом. Особенно тяжело приходилось с жильем. Население ютилось в подземных убежищах, землянках и палатках, а севастопольцы продолжали возвращаться…
Все ожидали скорой победы над фашистской Германией, и не было таких трудностей, которых бы мы не могли преодолеть. За короткий срок Севастополь был поднят из руин и пепла. Возрожденный, обновленный, он стал еще более прекрасным.
И вот уже более трех десятилетий прошло с тех пор. Время успело запахать траншеи на полях былых сражений, но не в силах оно стереть из памяти благодарного человечества подвиг нашего народа - победу над фашизмом.
Немало памятников героям. Но лучший из них - это восстановленные замечательные приморские города: Севастополь, Новороссийск, Одесса, Керчь и Феодосия. Подвиги не умирают, они живут, пока живут на земле люди…
Примечания
{1} Величина изменения расстояния.
{2} Гюйс - флаг, поднимаемый на гюйс-штоке в носовой части кораблей 1-го и 2-го ранга при их стоянке на якоре. Представляет собой красное полотнище с красной звездой в белой окантовке.
{3} Параваны - буксируемые подводные аппараты, предназначенные дли защиты кораблей от якорных контактных мин.
{4} Клевант - приспособление из крепкого шнура для производства выстрела.
{5} История второй мировой войны 1939-1945 гг.: В 12 т. М., 1962. Т. 4. С. 83.
{6} Шкафут - часть верхней палубы между фок-мачтой и грот-мачтой.
{7} Гречко А. А. Битва за Кавказ. М., 1973. С. 142.
{8} Баластина - чугунная болванка, закрепленная на пеньковом тросе, выбрасывается за борт. По положению троса определяется подверженность корабля дрейфу.