Не напоминает ли эта рябина жителей Хайленда, где само существование является непрерывным испытанием стойкости, где сама жизнь уходит корнями в горы? Эта стойкость превратила голый камень в плодородную землю. Эта славная, ни на минуту не прекращающаяся борьба с суровой действительностью так же дика и прекрасна, как скала, которую деревце оплетает своими корнями.
И несмотря на свое мрачное настроение – ведь каждый день приближал ее к Эшкерку, – Элизабет не могла не любоваться царственными картинами, раскрывающимися перед ней.
Элизабет закрыла глаза и прислонилась головой к стволу березы. Мысли ее летели словно птицы.
Завтра путешествие окончится в замке Эшкерк. И завтра же начнется новая жизнь. Она станет женой Роберта Керкленда. Странно – как быстро промелькнули последние недели! Всю жизнь она знала о существовании брачного договора, но ей всегда казалось, что замуж она выйдет еще не скоро. И вдруг – все происходит здесь и сейчас. Девушка все еще не могла поверить, что отец выполнил этот бессмысленный договор. Почему молодость должна быть принесена в жертву старой дружбе?
Господи, если бы Сайм был жив, он бы заступился за нее! Он вмешался бы! Он не дал бы заключить этот брак.
Она вспомнила детство, и слеза скатилась по ее щеке. Потеряв мать при своем появлении на свет, она и ее брат-близнец Эндрю выросли под ласковым руководством отца и под заботливым присмотром старшего брата Саймона. Лучшие учителя преподавали Элизабет все изящные дисциплины, необходимые знатной леди; братья же обучили ее множеству других, неизящных, вещей. Она обожала верховую езду, ее умение в этой области было равно ее безрассудной смелости. Девушка прекрасно стреляла из лука и не раз отправлялась с братьями на охоту.
Элизабет гордилась своими умениями, равно как и своей независимостью, не сознавая, что выросла страшно испорченной тремя мужчинами, обожавшими ее. Они жили дружно, любили друг друга, и смерть Саймона в прошлом году была страшным ударом для всей семьи.
– Госпожа, вам нехорошо? – обеспокоенно спросил чей-то робкий голос.
Элизабет открыла глаза и ласково улыбнулась мальчику, опустившемуся перед ней на колени.
– Нет, Тимз, все в порядке.
На веснушчатом лице девятилетнего мальчишки появилась широкая улыбка. Это был сын одного из воинов Керкленда; он сразу привязался к Элизабет, и ей всегда было приятно видеть его мальчишескую улыбку и рыжую голову. Когда бы она ни собиралась спешиться или сесть в седло, Тимз всякий раз оказывался тут как тут, всегда готовый помочь ей. По ночам он спал у входа в ее палатку, словно охранял ее сон.
– А как ты, мой юный паж? – ласково спросила Элизабет. – Ты рад, что едешь домой?
Тимз покраснел от удовольствия, услышав столь лестное обращение. Мальчик с первого взгляда безнадежно влюбился в эту красивую леди, которая скоро обвенчается с его обожаемым господином.
– Да, госпожа, я и не знал, что могу так соскучиться по дому.
– Я тебя прекрасно понимаю, – вздохнула Элизабет. Сама она, к сожалению, не возвращалась домой, а все больше отдалялась от него.
Юный Тимз сердцем почувствовал, что госпожа его несчастна.
– Когда вы обвенчаетесь с сэром Робертом, вы перестанете горевать. Он храбрый человек, госпожа, он будет любить вас, он будет с вами добр.
– Ох, юный мой Тимз, хотелось бы мне верить в это так же, как веришь ты.
Мальчик, немного помешкав, сунул руку в карман и вытащил колесико от шпоры.
– Это его, – благоговейно прошептал он. – От его шпоры.
Потом, не говоря ни слова, подал девушке маленькую кокарду из черной ленты.
– Это что, тоже его? – спросила Элизабет и снова улыбнулась.
– Да, госпожа. Случайно упала, я и подобрал, – ответил Тимз.
Элизабет вернула мальчику его драгоценности, и, прежде чем положить их обратно в карман, тот некоторое время с любовью смотрел на них.
– Когда я вырасту, отец позволит мне сражаться вместе с сэром Робертом и генералом Монтрозом, – гордо заявил он с таким видом, будто день этот наступит завтра.
– Но, Тимз, я думала, что клан Керкленда не воюет.
– Да, госпожа, но старый лэрд болеет, и мой отец сказывал мне, что, когда старый лэрд помрет, сэр Роберт приведет свой клан к Монтрозу. И тогда я смогу поехать с ними.
– Значит, я буду молиться еще усерднее, чтобы эта ужасная война поскорее закончилась, – сказала Элизабет и протянула руку, чтобы взъерошить рыжие волосы мальчишки. – Потому что мальчики должны мечтать о рыбалке и играх, а не о том, как они пойдут на войну.
Когда Тимз ушел, мысли девушки вернулись к ее собственному положению. Что ждет ее завтра? Тревожно было на душе у Бет.
– Госпожа Элизабет, развеселитесь. Каждая мрачная мысль приносит человеку морщинку. Почему у стариков так много морщин? Потому что они думают много.
Перед девушкой стоял Дэвид. Бет улыбнулась. Ей нравился лорд Блейкли. Всю дорогу молодой человек заботился о своих дамах и прилагал все усилия для того, чтобы путешествие для них не было слишком скучным.
– Меня всегда огорчает, когда я вижу у красивой девушки хмурое лицо. Никогда не унывайте, Элизабет, и судьба будет благосклонна к вам.
Элизабет опустила глаза. Она понимала, что вела себя с этим Керклендом недопустимо резко. Решила во что бы то ни стало показаться ему особой противной.
– Думаю, лорд Блейкли, я должна принести вам свои извинения. Я так разволновалась из-за грядущего замужества, что позволила себе дерзить.
– Неужели вы полагаете, леди Элизабет, что я слеп и не смог разглядеть за вашей дерзостью страх?
Элизабет удивленно взглянула на него. На ее губах появилась неуверенная улыбка.
– Кажется, у жителей гор тоже есть чувства? А я думала, что вы такие же непробиваемые, как ваши камни.
– Если найти нужную тропку к нашему сердцу, леди, окажется, что мы очень даже уязвимы. Однако мало кому это удается. – Дэвид помолчал. – Бет, ведь Роберт – вовсе не страшный людоед, каким вы себе его представляете. Конечно, иногда он похож на разъяренного быка, и тогда лучше отскочить в сторону, а не пытаться остановить его. Во всем остальном он хороший человек. Самое главное, не показывайте, что боитесь его. Это мой вам совет.
Не произнеся больше ни слова, Дэвид ушел.
Долго размышляла Элизабет о его словах. Что на самом деле за человек этот Роберт Керкленд? Его подвиги на поле любовной битвы стали такими же легендами, как и подвиги на поле брани. Может быть, он слишком мужчина среди мужчин («или, точнее, мужчина среди женщин», – подумала она, скривив губы) и вовсе не жаждет вступать в этот брак? Может быть, у нее и в самом деле есть нечто общее с этим дикарем? А вдруг лорд Эшли сам откажется от женитьбы? И внезапно страх, который она испытывала, представляя себе встречу с этим человеком, сменился любопытством. Ей даже стало интересно: как-то они встретятся?
– Что-то вы скажете об этом браке, Роберт Керкленд? – прошептала она.
Между тем Роберт Керкленд никогда еще не был так далек от мысли о предстоящей свадьбе с Элизабет Скотт, как в тот момент. Он только что погрузился в теплую воду. Он блаженствовал. (Сегодня, во время рукопашной схватки, он неудачно упал и сильно расшибся.) Потом, вытершись полотенцем, он, не обуваясь, подошел к кровати и, повалившись на чистые простыни, мгновенно уснул.
Роберт понятия не имел, сколько времени он проспал; разбудило его чье-то нежное прикосновение. Огня в камине уже не было. Только тлело несколько угольков.
Теплые губы прикоснулись к его уху; он с приглушенным стоном перевернулся, обнял изящное тело и впился губами в губы, жаждавшие поцелуя.
– Ah, cheri[11], – выдохнула Дезире дю Плесси, когда Роберт отпустил ее, – я так соскучилась по тебе.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – спросил Роберт. – Я же оставил тебя в Оксфорде.