— Верно, смекалкой страх преодолевается, — отозвался Чеботарев.
14. Снова во вражьем тылу
Наступление зимы на нашем холодном фронте не предвещало больших изменений ни в одном из участков и направлений. Соединения всех родов войск занимали прочную незыблемую оборону. Корабли Северного флота, авиация, пехота, артиллерия окончательно, наглухо закрыли немецким и финским войскам вход в глубь нашей страны с севера. В эту зиму отличились своей храбростью и дерзостью подразделения подполковника Беленького и капитана Юсупова, действовавшие в районе Кестенги.
Разведывательная рота капитана Чеботарева тоже нередко выходила в тыл противника.
Однажды Чеботарева и меня вызвали в штаб. Там в просторной землянке сидели командир дивизии, командир полка и двое представителей из штаба армии. Командир полка заговорил первым:
— Так вот, товарищи, — принято решение и разработан приказ — выйти вам со всей ротой в глубокую разведку, разведать позиции противника от переднего края левого фланга и вглубь до последней точки его эшелонирования; устроить засаду, захватить пленных и, умело маневрируя, обходом возвратиться, минуя наш фланг, прямо в тыл к этой точке. — Он показал эту точку на карте. — Вашей роте даются сутки для отдыха. Выделяю вам двух радистов с надлежащей походной аппаратурой. Через них в нужный момент можете вызвать артиллерийский минометный огонь и регулярно поддерживать связь с нами…
— Обдумайте хорошенько операцию, — вмешался командир дивизии, — местность изучите по карте, но карте не доверяйтесь: разведайте каждую мелочь. Только осторожная и всесторонняя разведка обеспечит успех. Действуйте, товарищи, осмотрительно, но без колебаний…
— Есть, товарищ полковник, постараемся сделать все. что от нас зависит, — заверил Чеботарев.
— Будем на вас надеяться, — сказал командир дивизии, — призовите себе на помощь инициативу, находчивость, изобретательность… — Он встал с места, дав понять, что на этом разговор окончен.
Собрав командиров взводов, Чеботарев сообщил им задачу и приказал готовиться в четырехдневный лыжный поход.
…Выступили с вечера. Земля промерзла, мороз был градусов двадцать пять, снег неглубокий. Итти было легко.
Необходимо было совершить глубокий маневренный обход, чтобы противник не обнаружил наш лыжный след. А как действовать дальше, покажет обстановка.
Вышли в зону противника. Такой же лес, пересекаемый промерзшими болотами и скалистыми сопками. Перед утром мороз стал крепче, но нагруженные боеприпасами, оружием и четырехдневным пайком, люди не чувствовали холода, им было даже жарко. Шли осторожно, аккуратно, гуськом, оставляя за собой одну лыжню. Из всей роты только десять человек при переходе пользовались лыжными палками, остальные шли по-их следу, по охотничьи, не подпираясь, держа палки при себе на случай резкого броска, если будет к тому необходимость. А след на снегу от десяти пар палок если б и был обнаружен, не дал бы точного представления о численности нашего отряда.
Днем, когда рота была на привале, трое разведчиков, возглавляемых ефрейтором Михашвили, донесли, что впереди, в двух километрах, находятся два немецких гарнизона, они расположены на расстоянии километра друг от друга и объединяются тропой. Судя по количеству землянок и дзотов, в этих гарнизонах не менее роты немцев.
— За точность сведений ручаетесь? — спросил Чеботарев. — В проверке не нуждаются ваши данные?
— Не нуждаются, товарищ капитан, — ответил Михашвили обиженным тоном, — вы разве не знаете меня?.. Разве затем мы четыре часа на брюхе по снегу ползли?
— А ваше появление вблизи гарнизона не было замечено? — спросил Чеботарев.
— Не должно быть.