Детективы не сговариваясь подошли ближе.
Когда они приблизились, собака приоткрыла лихорадочно блестевшие глаза, и у нее из горла вырвалось глухое, как далекий раскат грома, рычание. Однако она даже не пошевелилась.
Из грязной открытой раны у нее на голове сочилась кровь, вокруг вились большие зеленые мухи.
— Некачественная работа, — заметил Могильщик.
— Может, африканец поторопился поскорей вернуться в дом?
Могильщик нагнулся и взялся за цепь возле самого ошейника. Большая часть цепи была под собакой. Он легонько потянул, и собака медленно, с трудом поднялась, встав, как верблюд, сначала на задние, а потом на передние лапы. Поднялась, покачнулась и вяло огляделась по сторонам.
— Еле жива, — сказал Гробовщик.
— Будешь тут еле жив, если лупят по голове, а потом еще в реку бросают.
Собака покорно поплелась за детективами, которые вернулись к подъезду и позвонили в звонок под фамилией управляющего. Ответа не последовало. Гробовщик подошел к почтовым ящикам и нажал на несколько кнопок домофона наугад.
Задвижка, отодвинувшись, щелкнула с громким, продолжительным гудением.
— Все кого-то ждут.
— Наверно.
— Слушай, а что, если там засада? — сказал Гробовщик, когда они спустились по ступенькам в подвал.
Оба они были без формы, в рубашках с короткими рукавами; сегодня утром, выходя из дома, они впервые не взяли с собой пистолеты.
— Не забудь, пожалуйста, — хрипло проговорил Могильщик, чувствуя, что вновь начинает злиться, — что из полиции мы уволены и пользоваться оружием не имеем права.
— Разве такое забудешь? — с горечью сказал Гробовщик.
Сундука в коридоре не было — на это они обратили внимание сразу.
— Похоже, мы опоздали.
Могильщик промолчал.
В квартире управляющего на звонок никто не ответил. Могильщик взглянул на допотопный врезной замок, передал цепь, на которой держал собаку, Гробовщику и вытащил из кармана брюк перочинный нож.
— Только бы внутри не было задвижки, — проговорил он, открывая лезвие с отверткой.
— Скажи лучше: только бы нас никто не застукал, — поправил его Гробовщик, с опаской озираясь по сторонам.
Могильщик вставил отвертку между дверным косяком и замком, медленно отодвинул собачку замка и распахнул дверь.
Оба даже вскрикнули от ужаса.
Посреди комнаты на голом линолеуме в неестественной позе лежал с перерезанным горлом африканец. Рана уже перестала кровоточить, и кровь запеклась в углах рта, отчего покойник сильно смахивал на вурдалака.
Кровь была повсюду: на мебели, на полу, на белом тюрбане и смятом балахоне убитого.
В течение нескольких секунд слышны были только прерывистое дыхание детективов да гудение неизвестно где находившегося вентилятора.
Затем Гробовщик потянул за цепь, затащил собаку в комнату и закрыл входную дверь. Щелчок захлопнувшегося замка вывел их из оцепенения.
— Да, убийца шутить не любит, — веско проговорил Могильщик. Он больше не злился.
— Сколько я на своем веку повидал трупов — не сосчитать, а каждый раз оторопь берет, — признался Гробовщик.
— Меня тоже. Звери, а нелюди.
— Скажи лучше, что делать будем? — сказал, задумавшись, Гробовщик.
— Искать убийцу.
В это время собака незаметно шагнула вперед, и Гробовщик, опустив глаза, вдруг увидел, что она нюхает перерезанное горло и лижет кровь.
— Отойди, черт тебя побери! — закричал он, дергая за цепь.
Собака подалась назад и съежилась.
Тут только они обратили внимание, что вся комната была перевернута вверх дном: циновки разбросаны, ящики комода выдвинуты и опустошены, а их содержимое вывалено на пол; чучела птиц и зверей выпотрошены, статуэтки расколоты, материя на диване и стульях исполосована, а обивка вырвана и свисает клочьями; оба телевизора и радиоприемник взломаны, корпус органа продавлен.
Не сказав ни слова, Гробовщик привязал цепь к дверной ручке и вместе с Могильщиком пошел осматривать квартиру, стараясь переступать через лужи крови. Из гостиной дверь вела на кухню и в спальню, за которой находилась ванная комната. Везде царил такой же беспорядок. Вернувшись в гостиную, они вновь остановились перед окровавленным трупом.
Атмосфера была тем более жуткой, что где-то поблизости безостановочно жужжал электровентилятор. Могильщик нагнулся и скользнул глазами по полу под испачканной кровью, разбитой мебелью. Вентилятор лежал под обеденным столом, за треснувшим телеэкраном. Могильщик нащупал в стене розетку и выдернул штепсель.
Наступила тишина. Время было обеденное, и подвал опустел.