По правде говоря, она запуталась. Уизли были подонками, очевидно, но она, после тех вечеров, которые один из них проводил у ее кровати, почему-то не могла смотреть на них так, как прежде. Она сама не знала, почему, но она была убеждена, что Фред не желал ей зла, уж всяко не тогда, когда он терпеливо час за часом пытался вывести ее на разговор, рассуждая о книгах и истории. Он был раздолбаем, причем того сорта, который практически неисправим, он плохо учился, однако его познания в области мировых географических открытий, космоса, великих путешественников и изобретений были феноменальны. Пожалуй, за всю свою жизнь Гермиона не встречала ни одного человека, чьи глаза бы так зажигались, стоило ей упомянуть Жюля Верна. Искренний интерес всегда подкупал ее. В такие минуты она видела перед собой простого мальчишку, который горел приключениями, который в свободное время химичил с самодельными салютами и который очень любил своего близнеца. Был ли это настоящий Фред? Возможно. Во всяком случае, какая-то его часть. Он был гораздо сложнее, чем просто добро или просто зло, он сочетал в себе разные качества, и Грейнджер хотелось верить, что это и правда были настоящие стороны его характера, а не просто то, что он демонстрировал, чтобы разговорить ее и заставить признаться.
Дверь туалета скрипнула, и сзади послышался насмешливый знакомый голос:
— О, а вот и наша любимая староста! — Анджелина сложила руки на груди, перекрывая выход. — Что, это можно считать признанием?
— Не понимаю, о чем ты, — Гермиона попробовала обойти девушку, но ей преградила дорогу загорелая рука с браслетами на запястье.
— Не так быстро, сучка, — лицо Джонсон скривилось, из голоса исчезло все ее фальшивое дружелюбие. — Я знаю, что это ты сожгла все наши запасы! Ты, ты! — она наступала, и староста против воли отступала, испуганная. Быть зажатой в туалете самой спортивной девчонкой школы, которая на добрых полголовы выше тебя — это не шутки.
— Да что тебе от меня надо? — вскрикнула Грейнджер, и ее голос, отражаясь от кафельных стен, вылетел в коридор.
— Что мне надо?! О, всего лишь мелочь! Что ты сделала с близнецами, стерва? Я знаю, это ты! Они как в воду опущенные, особенно один из них. Ты угрожаешь им раскрытием? — Анджелина наклонилась к девушке, и та внезапно почувствовала прилив сил, желание бороться. Такое она испытывала обычно во время споров с Гарри или во время занятий по алгебре с профессором Квиреллом.
— Ты что, даже не знаешь, кто из них кто? — Джонсон побледнела, крылья ее носа раздулись. Как в замедленной съемке Гермиона видела, как взлетает в воздух узкая ладонь. Отчаянный крик раздался одновременно с тем, как сильная пощечина буквально оглушила старосту, заставляя ее упасть.
— Анджи, стой, не трогай ее! — последнее, что видела Гермиона, это двух одинаковых рыжих парней, вбежавших внутрь. А потом все потемнело и исчезло.
***
Анджелину трясло крупной дрожью, она рухнула на колени рядом с братьями, один из которых быстро осматривал бесчувственную девушку на предмет сильных травм.
— Она без чувств, — резко бросил он. — Черт возьми, Андж, что на тебя нашло? Зачем ты полезла к ней?
— Это она уничтожила все, ты знаешь! — Джонсон старалась говорить грозно, однако любому было бы понятно, что она с трудом сдерживает слезы. Ей было ужасно страшно.
— Это не повод бить ее, — покачал головой второй близнец, поджимая губы.
— Но это она… — первый перебил её, его голос надломился.
— Да нет, не она, не она! — а затем добавил, куда тише. — Это не могла быть она.
— Почему, Фредди? — Ли Джордан, стоящий в дверях, впервые подал голос. Фред встал, на руках удерживая худенькое тело.
— Она была в ту ночь со мной, — твердо ответил он, глядя в глаза другу. Его голос не дрогнул, но сердце пропустило удар в момент этой маленькой лжи: почему-то ему было жизненно важно ее защитить, пусть даже и от собственных друзей. Было ли это глупо?
— Вы что, вместе? — выпучил глаза Джордан.
— Нет, — грустно покачал головой Уизли, и тихо добавил, завершая разговор. — Я отнесу ее в больничный отсек.
***
Рон и Гарри узнали, что Гермиона снова попала к мадам Помфри только вечером, когда Поттер должен был отрабатывать наказание у школьного завхоза, поэтому к лазарету Уизли подошел один. Он тихо отворил дверь, заглядывая внутрь, но все было тихо и спокойно. Девушка лежала на кровати, укрытая тонкой простыней, она дышала ровно и медленно.
— Здравствуй, — раздался чей-то тихий голос слева снизу, и Рон подскочил от неожиданности. На полу, привалившись к стене и полусогнув в коленях ноги, сидел один из близнецов. — Я Фред, если что, — криво улыбнулся он, видя, как силится его брат опознать его.
— Что ты тут делаешь? — сказать, что младший Уизли был в изумлении, значит ничего не сказать.
— Жду, когда она очнется, — ответил тот, отворачиваясь и снова устремляя взгляд на худенькую девичью руку, лежавшую поверх одеяла. — Не шуми, не тревожь ее.
Они помолчали.
— Что с ней произошло? — наконец спросил Рон шепотом, снова оборачиваясь к брату.
— Это моя вина, — плечи Фреда напряглись. — Они с Анджи поцапались в туалете, и Грейнджер упала затылком на каменный пол, сильно ударившись. Мадам Помфри сказала, что сотрясения скорее всего нет, поэтому просто нужно ждать, когда она придет в себя.
— И Помфри не выгнала тебя?
— Не смогла. Ты же знаешь, я очень упрям, когда захочу.
Снова помолчали. Рон чувствовал, что что-то незаметно, но неумолимо переменилось в его брате, возможно, это выдавала поза, возможно — дело было в интонациях. Он не был силен в эмпатии, и поэтому не мог сказать точно, но чувствовал, что что-то стало не так, как раньше, скорее, как в далеком детстве. Сейчас Фред не казался ему тем глумливым жестоким чужим человеком, каким был последние пару лет, он снова был его братом, который в середине ночи пробирался в крохотную комнатку младшего брата, проверяя, нет ли там пауков.
— Я пойду, передай Гермионе, что я заходил, ладно? — он прищурился, пытаясь в сумраке разглядеть лицо Фреда, но не смог, как ни старался.
— Ладно, — тихо ответил тот, и вдруг окликнул его. — Рон! — он редко обращался к нему вот так, без вечной шутки в голосе. — Прости меня.
— Ничего, — мотнул головой парень. — Ничего, Фред.
Он поспешно выскочил наружу, чтобы не показывать брату слезы, выступившие на глазах.
***
Когда Гермиона открыла глаза, была уже ночь. Через большое окно ярко светила луна, и большие белые прямоугольники на полу светились, словно подсвеченные магией. Девушка попробовала сесть, но скривилась от боли: голова трещала.
— Ты как? — она не успела ответить, как чужие руки аккуратно обхватили ее за плечи и талию, усаживая ровнее, тут же исчезая. Без них стало холодно. Глаза Фреда, которые она уже ни с чем не спутает, смотрели на нее взволнованно и виновато.
— Ничего, — улыбнулась она уголком губ, и на его лице отразилось такое облегчение, что у нее защемило сердце.
— Слава богу, — он закрыл глаза, отступая на шаг.
— Ты испугался, что я умру и на вас повесят убийство?
— Что я слышу! Ты, как никак, шутишь, Гермиона, — улыбнулся он, покачивая головой, но вдруг добавил, уже совершенно серьезно. — Нет. Я испугался, что с тобой что-то случилось.
— Вот как? — она была удивлена, но как же хотелось поверить этим словам!
— Да, — кивнул он. — Очень испугался. Мы с Джорджем услышали ваш спор и побежали, но не успели… Знаешь, Анджелина сидела здесь до тех пор, пока Помфри ее попросту не выставила за дверь, она очень переживала за тебя. Я знаю, ты в праве не верить ни единому моему слову, но она не хотела причинить тебе никакого вреда, просто она вспылила, с ней это бывает. И ей правда очень жаль, — он выглядел так, словно это он ее ударил.