— Да, я уже выхожу.
— Ань, всё нормально?
— Нормально, Стас. Не переживай, скоро буду. Всё, давай, целую.
Сбросила вызов и сунула телефон в карман. Стеклянная дверь была единственной преградой, разделявшей меня со сводным братом.
За полтора года он совсем не изменился. Только крепче на вид стал и взгляд увереннее, всё с той же холодной насмешкой. Я толкнула прозрачную преграду и вышла на улицу, мгновенно ощутив, как мороз облизывает щёки.
— Привет, Нюта.
— Какого хрена ты сюда припёрся? — чуть ли не прошипела в ответ. — Насколько помню у тебя запрет на наши встречи. Вот и проваливай обратно!
Денис осклабился, но продолжал стоять на месте.
— Отец мне не указ. Ты прекрасно это знаешь, — он вытащил руки из карманов и протянул ко мне, делая шаг на встречу. — Я соскучился, сестричка. Дай хоть обниму тебя, — а на губах ухмылка, которую хотелось растереть кирпичом.
— Да пошёл ты!
Попятилась назад и упёрлась спиной в двери.
— У тебя голос прорезался, родная? Я бы так не кричал, иначе кто-то может неправильно нас понять, — он сделал ещё пару шагов и упёрся руками поверх моих плеч. Нависая, словно удав, заглядывающий своей жертве в глаза. — Я же с миром. Прощения попросить.
— За что именно, Денис? За то, что подставил мою мать или за то, что фактически вынудил сбежать из дома отца? Чего ты пришёл?
Кривая улыбка расчертила губы.
— Твоя мать сама виновата, что путалась с любовником. Я только подтолкнул батю к нужным подозрениям. Ну а то, что он избил её до полусмерти и выкинул на улицу, уже не моя вина, а его.
И словно лента кинофильма перед моим внутренним взором проносятся воспоминания. Отчаянный вопль боли и унижения, кровь на избитом обнаженном теле и спутанные светлые волосы.
«Ненавижу тебя, сука!»
Хлёсткий удар и хруст ломаемого тонкого носа. Жалобный всхлип, хрип.
«Не трогай её. Папа, пожалуйста, не надо!»
Но грузный мужчина не слышит моего вопля, который тонет в звуках новых ударов и женских криков. Его разум охвачен пламенем ревности, и плевать, что любовник сбежал, поджав хвост. Почему-то больно он хотел делать именно ей.
— А ты… Я не вынуждал сбегать, родная. Я наоборот желал, чтобы ты осталась со мной.
Я поморщилась от очередного намёка. Единственное, что вызывал во мне Денис было отвращение. До тошноты. Толкнула его в грудь и попыталась избавиться от этой отвратительной близости, но он обхватил ладонями моё лицо и впился в мой рот горячими сухими губами, не реагируя на моё сопротивление. Разжимаю зубы и кусаю больно, отталкиваю снова с диким рыком, вырвавшимся изнутри.
— Больной ублюдок! Тебе запрещено ко мне приближаться, Денис! Хочешь получить официальный запрет и наделать шума? Ты прекрасно знаешь, куда упечёт тебя за это отец!
Денис захохотал, расстёгивая верхние пуговицы пальто. Лихорадочный блеск в глазах выдавал его возбуждение с головой.
— Репутация, репутация и репутация! — Денис оборвал смех, сверкнув глазами. — Я плевать на это хотел. Ты прекрасно знаешь, что отцы и матери у нас с тобой разные, родная. Что мне до мнения какого-то властного садиста? — дёрнул галстук, расслабляя узел, и вновь двинулся на меня. — А ты… Ты же поддавалась на ласки, родная. Поддавалась на мои поцелуи. — Парень открыл дверь и с силой втолкнул меня внутрь ещё не закрытого магазина.
— Пусти! Я буду кричать, Денис.
Я смотрела в его глаза и понимала, что не справлюсь с ним. В прошлый раз Дениса с меня снял отец и обвинил в том, что я, как и мать своего любовника, сама соблазняю парнишку.
— Я не собираюсь тебя насиловать, родная. Хочу поговорить, — и вопреки своим же словам снова накрывает мои губы своими, прижимая к стене.
30
Я вырываюсь, отталкиваю от себя это чудовище, но он снова и снова возвращает позиции. Напряженная борьба длиться недолго. В один момент Дениса отрывают от меня сильные руки и швыряют в противоположную стену. Взгляд полный ярости на мои губы и Стас отворачивается, чтобы схватить за шкирку Дениса и выволочь его наружу.
— Магазин закрой! — рычит он мне, швыряя парня на снег.
Меня всю колотит от происходящего. Я выхожу следом, но вместо того, чтобы выполнять приказ бросаюсь к парням, потому что Стас тупо оседлал Дениса и принялся набивать тому лицо. Он ударил раза четыре, пока я не вцепилась в его руку. Замер. Я просто до ужаса перепугалась за обоих. Если Демон его убьёт…
— Стас не надо! Прекрати!
Бросив взгляд вниз, я увидела, что он разбил парню губы и рассёк бровь. Кажется, Денис и вовсе потерял сознание. Кровь тонкими струйками стекала на белый снег, оставляя уродливые пятна, но сам он не шевелился. Демон стряхнул мою руку с занесённого для очередного удара кулака, обернулся, обжигая злым взглядом и прищурился.
— Почему? Это твой бывший?
— Стас…
— Что «Стас»? — поднялся на ноги и навис, словно коршун над добычей, глядя прямо в глаза. — Скажи, почему я недолжен набивать морду тому, кто целует мою девушку? И почему он вообще целует мою девушку? И почему моя девушка не сообщила мне по телефону, что её под дверью магазина поджидает её бывший, который, как она наверняка знала, будет её целовать?
Я невесело усмехнулась.
— У меня до тебя вообще никого не было.
Парень поморщился, будто ему в уши затолкали лапшу.
— Хрень, кукла, — очевидно не поверил он. — Какая же это хрень…
Изнутри поднималось горькое чувство обиды. Я-то знала правду… но не знала, как обьяснить. Недоверие, пожалуй, самое худшее, что может произойти в отношениях. Если это не исправить оно будет тянуться через всю жизнь. А с ревностью Стаса, фундамент семейной жизни будет хрупким и недолговечным.
Я кивнула, сдерживая внутреннюю бурю.
— Хрень, Стас. Всё это полная хрень.
Развернулась к магазину. Привычными движениями закрыла дверь, опустила жалюзи и поставила помещение на сигнализацию. Молча дожидалась, когда загорится красная лампочка над головой, а после повернулась, ловя на себе тревожный взгляд.
Следующий шаг был и лёгким, и тяжёлым одновременно. Говорят, всегда легче уйти от проблемы, чем решать её. Но уход отнимает слишком много энергии. Я просто прошла мимо него и не оборачиваясь направилась к машине. За Дениса теперь было спокойно. Может Стас и страдает неким расстройством, но он достаточно уравновешен, чтобы не наделать глупостей. По крайней мере, теперь я точно знала, что меня бы он и пальцем не тронул.
— Кукла?
Настиг в несколько шагов, схватил за рукав куртки, но я выдернула его из крепких пальцев. Обернулась и бросила холодно:
— Не тронь!
Он так и остался стоять на том месте, наблюдая, как я сажусь в машину. Как завожу двигатель, а через минуту уезжаю в неизвестном направлении. Это была долгая ночь. Полная горьких слёз и расплывающихся перед глазами городских огней.
31
Остывший крепкий чай в руках и рассвет в чужое окно. Чувство опустошенности внутри. Неправильное чувство. Будто всю жизнь перевернули с ног на голову, а затем хорошенько потрясли, оставив только горечь обиды и последствия утраты. Жизнь с частицей «не». Недопонятость. Недоверие. Неуверенность.
— Доброе утро, Нют, — зевнула подруга, входя на кухню. Я проследила, как она сонно подошла к плите, поставила на огонь чайник и принялась рыться по шкафчикам в поисках кофе. — Он там так и сидит?
Стас внизу. В машине. Ждёт, когда выйду, потому что не знает точного адреса Светы. Подвозил разок и запомнил. Сидит там уже полночи, будто дел других нет. А ведь скоро уже на работу. Он уедет и увезёт с собой моё горькое спокойствие.
— Сидит.
— Может стоит поговорить с ним? Ну, объясни, как всё на самом деле. Его ведь тоже понять можно. Ревность слепит.
Я вздохнула.
— Не вижу смысла. Он уже сейчас мне не верит… Боюсь представить, что будет дальше.
Света повернулась, подошла к окну и выглянула, не таясь, как я. Тут же зазвонил мой телефон, высвечивая короткое имя контакта.