– Ты о чём?
Вдруг «на дурочку» прокатит?
– Я о «жёлто-сине-багровом нечто» по всему телу! Спину видела свою? Хочешь, зеркало дам? А шея? Кто? Зачем? Неужели мать снова? После того случая со сломанным ребром, когда она тебя об угол кровати швырнула в седьмом классе, вроде охолонула?! Расскажи отцу! Сколько раз тебя просила! А ты молчишь! Типа «бессмысленно»… – обнимает меня.
Не хочу спихивать на маму. Мама не понимала, что творит, тогда и потом… так извинялась, плакала. Больше пальцем не тронула. Бешено орала, обзывалась, не разговаривала… вещами швырялась, да! Но в стену и гораздо реже.
– Машуль, это… другое…
Надеваю кашемировое платье, вытаскиваю волосы. Беру завязку, делаю хвост, вставляю серьги-кольца.
– Ну как? Денис подарил!
– Офигеть! Красиво! Но если ты думаешь, что меня так легко переключить на дорогущую шмотку и щедрость бойфренда, не на ту напала! Кто тебя отдубасил? Если не расскажешь, я добавлю! Богом клянусь! Долбану!
Пристала подруга: «нюх, как у собаки, а глаз, как у орла» – «гениальный сыщик»! Ей бы допросы в органах вести. Не зря в прокуроры намылилась!
– Перестарались… э-э-э… с Деном в сексуальных экзерсисах…
Провалюсь в фундамент сейчас. Какого рожна так стыдно?!
– Фига се! Издеваешься?! Как можно настолько перестараться? Он извращенец? Он тебя пытал? Мучил? Или ты сама докатилась до БДСМ?! Об этом «своём стиле» говорила тогда на лавочке около моего дома?
– Ничего «такого» мы… он не делал! Завышенный болевой порог, помнишь? Брови выщипывать больно, а трещину в ребре заметила на третьи сутки! А как стенку проломила локтем, когда от мудаков наших школьных отбивалась? Пушилин аж рот открыл! И отстал сразу! НЕ чувствовала я! Правда!
– ОН видел? – сухо, коротко, железно выдавила Маруся.
Киваю.
– Что сказал?
– Что больше такого не повторится…
– Узнаю, а я узнаю! Увижу, а я увижу – убью!
Ну прям Чудо-Женщина – амазонка! «Лассо правды» и короны не хватает! Даром что блондинка.
– Наше дело. Мне. С ним. Хорошо. Секс – классный. Бек всегда делает так, как мне нравится. Я всегда кончаю первая. Я всегда кончаю. На этом закрыли тему.
Молчит. Хмурится.
– Машка, успокойся. Если что‑то насторожит, пойдёт не так – ты будешь первая в курсе. Денис вчера в любви признался.
– А вот с этого места поподробнее! Как? Когда? Выкладывай в деталях!
Оттаяла Снежная Королева. Но знаю, не забудет.
Бек
На последние пятнадцать минут репетиции к группе Бека зашли посидеть Эльдарон с Машей. Андрей с интересом слушал, кивал в такт музыке и с некоторой завистью поглядывал на Юру.
Когда ребята начали сворачиваться, гитарист «Страмослябов» кинул Денису впроброс:
– Поделишься талантливым басистом?
– Зачем тебе? Илья отвалился? – поинтересовался в тон будто невзначай Ден.
– Пойми меня правильно, Лой старается, но раздолбайский дух явно берёт верх.
– Не старается он, просто отрабатывает номер. И то не всегда, – тихо заметила высокая, грустная брюнетка – девушка Эльдарона.
– Как наш общий барабанщик? – Бек-Назаров кивнул в сторону пустовавшей всю репу установки.
– Примерно так, но Антон как минимум крут. Чего об Илюхе не скажешь. Ладно. Будем думать. Чем дальше в лес, тем больше похоже на хобби… – грустно сказал Андрей.
– Наговорились? Пошли уже к девчонкам! Во-первых, жрать охота! А во‑вторых, я две группы не потяну – пять сессий в год! «Вышка» вам не «Бауманка». Там учиться надо! – краем уха услышав разговор музыкантов, съязвил Юрец и, выходя, добавил: – А в‑третьих, я тут один, по ходу, холостой, а у Али целых три свободные подруги!
Парни по очереди загружались в узкую хрущёскую прихожую, распределяя в микроскопическом пространстве тяжёлые чехлы с инструментами, как хрустальные вазы.
Когда народ продвинулся внутрь и начал потихоньку разбредаться по комнатам, мыть руки, знакомиться с гимназистками, в квартиру протиснулся Бек.
Начал глазами искать Алю. И нашёл. С высоким гигантским хвостом, без косметики, с огромными серёжками, в подаренном чёрном платье-водолазке она выглядела чуждой этому месту: красивой, элегантной, улыбающейся, но почему‑то грустной, такой взрослой.
Девушка тоже заметила Дена, насквозь, как только она умела, ринулась к нему и сразу стала похожа на себя. Но образ впечатался. Загрузился в память. Остался «на подумать».
Бек не успел перестроиться и очнулся, только когда Аля поднялась на цыпочки, скрестив руки у него на шее, «клюнула» в губы, прижалась щекой к щеке, провела своей вверх, весело сказала: