Не дойдя пары метров до перекрёстка вдоль выцветшей зелёной стены, заметил большой синий рейсовый автобус.
Из него вышла девушка с пушистым, смешным пучком на макушке, как две капли воды похожая на Алю. За исключением гигантского рюкзака, при ближайшем рассмотрении напоминавшего гитарный чехол.
Не увидев Бека, девчонка распустила волосы и тряхнула кудрями с рыжим отливом, легко различимым даже в грязной, густой ноябрьской темноте.
– Барышня, вы играете? – сделав два шага вперёд, громче обычного спросил Денис.
– Отнюдь! Мой молодой человек – крутой гитарист! Обещал встретить, между прочим! – как ни в чём не бывало отозвалась Аля.
– Я за него! – Ден сделал ещё пару шагов и обхватил девушку за талию свободной от спортивной сумки рукой, крепко прижал к себе, уткнулся носом в висок, шумно втянул воздух.
– Знаешь, пока я не разобралась, что можно надеть лямки на спину, а не переть в руках, как гигантскую сумку, проехала четыре станции метро и преодолела целый переход, – искусственно капризничая, пожаловалась старшеклассница, скрестила предплечья на шее парня.
– Напрашивается логичный вопрос – зачем? – поднял бровь Бек-Назаров.
– Вспоминаем предыдущий тезис! Мой любимый человек – крутой гитарист! Хотела сделать памятный подарок на важный праздник – «День татарской авиации» и по совместительству «полгода нашего с ним знакомства», где‑то в конце мая, числа двадцать седьмого.
Бек застыл. Сложно было определить, что из вышесказанного произвело наибольшее впечатление: фраза «любимый человек», «подарок на праздник» или точная дата. Возможно, всё в совокупности.
Молчал. Пытался дышать. Шумело в ушах. С трудом сглотнул. Рука на талии автоматически сжалась сильнее. Дышал.
Аля поддела носом подбородок парня, приподнялась на цыпочки, сама себя поцеловала губами Дениса в тот же нос. Вопросительно промычала:
– Мм?
Бек молчал. Ступор и накрывшие, как цунами, волны нежности, шока, бессилия, страха отказывались отступать. Хрипло, еле слышно произнёс:
– Ты серьёзно?
– Да, конечно. Это тебе. А зачем мне ещё нужен…
– Насчёт подарка практически понял, вопрос относится к «любимый» и «двадцать седьмое мая».
– А-а-а-а… абсолютно. Мы впервые увиделись на пандусе в гаражах после репетиции «Страмослябов». Но «познакомились» по-настоящему в другой раз, когда ты репетировал с… Михалычем – заменял Женька! Вышел такой важный из-за брезента, поздоровался только со мной и только со мной попрощался. А Саша про тебя начала запоем рассказывать и плотоядно облизываться. Это было двадцать седьмое мая – экзамен по географии.
От упоминания бэк-вокалистки Александры по телу Дениса пробежала дрожь отвращения, всплывшая перед глазами картинка гримёрки в ДК им. Калинина заставила немного очнуться.
– Ты всё это помнишь? – чуть легче и расслабленнее поинтересовался Бек.
– Как говорит моя бабушка, «значит, помню, значит, пока в уме», – девчонка заливисто рассмеялась.
– Так, с этим тоже практически разобрались. Теперь что там было про «любимый»?
– К стенке ставишь? – продолжала смеяться Аля.
– Учусь у мастера! – уколол в ответ математик-музыкант.
– Туше! Если честно, само собой вылетело. Не думала, просто сказала. Но если так получилось, само собой, значит, так и есть. Подсознание не обманешь, – с некоторым смущением, но твёрдо и уверено заявила девушка.
– Мне этого более чем достаточно. Сознательность вообще не твой конёк! – уголки губ молодого человека еле заметно поползли вверх, за них улыбались глаза.
– Я ему подарки, а он вон чего? «Вигвамы рисует»!
– В парк или ко мне? – перевёл тему Бек, отстраняясь и снимая со спины девчонки чехол.
– К тебе.
Аля
Битый час уговариваю Дашку забить на последние две математики. При том совершенно не ясно, какие именно – у О. Н. решительно всё зависит от вожжи под хвост.
Умоляющий тон, ручки сложила, глазки, как у кота из «Шрека» – устоять невозможно:
– Дуся! Ну, плиз, давай уже свалим по-тихому? Сколько можно тут торчать? А. Б. всё равно нет – кошмарить некому. Литературу отбыли – ну и чудненько!
– Алла! Не искушай! И так посещаем «по уроку раз в неделю» – в пятницу были на английском, завтра явимся на тригонометрию, а послезавтра уже на русский язык? Я понимаю, что одиннадцатый класс – «дембель», но мы в край офигели, тебе не кажется? – Душицкая пытается рассуждать, а по лестнице спускается мимо крыла точных наук, всё ближе и ближе к выходу. Умничка!
– В пользу бедных! Ксю вообще неделями кряду забивает! Что, спрашивается, ей и нам сделают? Всем всё понятно! А поступить – поступим. На шару всё равно никуда не возьмут, только по договорённости! Ты, кстати, определилась? Извини, если на больное! Но у всех свербит! Саму бесят такие вопросы!