– Барабанщика нам не ушатали? Вытянет Антон вторую подряд? – спросил Бек лидера «Страмослябов», пока тот прикуривал долгожданную сигарету.
– Это ты мне потом расскажешь, если вытянет, значит не выложился! Значит, пахать на нём надо! – заржал Эльдарон. – Я вот чего в толк не возьму, как АраГор согласился продать тебе свою половину гаража? При том с полным фаршем: оборудованием и установкой? Да, что‑то вынес, но в целом… ты ему физической расправой угрожал? Или нарыл компромат? Знаю тебя с детства, с шантажом бы возиться не стал – не твой уровень и моральные принципы, опять же, куда без них! Или люди настолько меняются, когда влюбляются?
– Меняются. Но причина останется только между мной и… Артёмом, – выдавил Бек, – я очень на это надеюсь.
– Неужели из-за Али? Ты её, конечно, жёстко отбил, но базу отбирать в добавок… Не моё дело, конечно. Для нас одни плюсы – никто не стоит над душой. Бывшей группе ты хотя бы доверяешь. За Князем я слежу, он усилки с диваном в угаре не обоссыт… больше, – грустно усмехнулся Андрей.
– И на том спасибо. Аля, я втыкаться, идёшь? – окликнул свою девушку Денис.
– Ага, пять минут дашь мне? – странно, почти виновато прокричала от дальней стены девчонка.
– Без тебя не начну. Ты же знаешь, – спокойно улыбаясь, отозвался гитарист.
Около половины восьмого музыканты начали сворачиваться. Первым, разумеется, собрался Торин и быстрее пули выскочил на пандус – ловить сигнал, звонить своей Иришке. Детская, она же единственная школьная любовь, ещё и на расстоянии – дело такое.
– Чуваки, кто куда? – оживился после репетиции басист. Парень был новеньким во вполне сложившейся годами тусовке и жаждал общения.
– Можем где‑нибудь часок посидеть на проспекте. Слона бы съел, но могу и пиццу, – воодушевился Михей. Рыжеволосая Катя утвердительно пожала плечами.
– Вы как? – Юрец повернулся к Але с Беком.
Ден оторвался от бережного запихивания «Ибанеза» в чехол, перевёл взгляд на девушку и вкрадчиво односложно спросил:
– Хочешь?
– Хочу, но ты же знаешь, после шести точно не ем. Плюс родители отпустили только до десяти, мама начнёт нагнетать в районе девяти тридцати… – выдержала паузу. – Дома тебе приготовлю что‑нибудь на скорую руку.
Денис улыбнулся уголками губ:
– Юр, сегодня пас. Давайте все в субботу, после дневной, к нам… ко мне. Алины подруги обещали быть. Кормить тоже обещали – хорошие девчонки, – Бек закинул на плечо потяжелевший чехол с электрогитарой, подошёл к кожаному коричневому дивану у стены, где, скрестив ноги по-турецки, сидела девушка. Протянул свободную руку, взял за острый подбородок, поднял её красивое, чуть вытянутое лицо вверх, посмотрел в глаза и молча улыбнулся. Аля расцепила ноги, медленно встала, не отводя взгляда.
– Аль, скажи, что принести! А то неудобно как‑то на твоих всё сваливать? Может, салат какой прикольный сварганить… – оживилась Катя и осеклась, увидев их с Бек-Назаровым.
Денис нехотя опустил ладонь на талию девушки, еле заметно задержавшись пальцами на шее.
– Катюш, что угодно. Главное, не грибы. Второй раз Ден их в себя не впихнёт.
– Сейчас не поняла, но ладно. Без грибов, – смутилась простая и добрая Катерина.
Попрощавшись с группой, Аля и Денис отправились в сторону единоликих дворов цветных пятиэтажных «доминошек».
– Ты часто стала оказываться права, – улыбаясь уголками губ, заметил парень.
– Не нравится такой расклад? – спросила практически с вызовом гимназистка.
– Начинаю привыкать. Играть в предвкушении продолжения вечера – интересный опыт.
Подойдя к знакомому подъезду, Аля наизусть ввела код на панели домофонной двери. Хотела открыть, но парень остановил её. Дёрнул ручку сам, жёстко и хрипло сказал:
– Заходи в квартиру, раздевайся и иди в душ. Потом жди на диване.
Девушка привычно кивнула. Не произнося ни слова, начала шарить по карманам в поисках связки ключей.
Аля
Надо включить свет! «Ничего не вижу, никого не слышу, никому ничего не скажу», – так, кажется, это звучит.
Тихий голос прямо над ухом:
– Аля… просыпайся, пожалуйста.
Оказывается, лежу на животе и соплю в две дырки.
– Ден, темно или я пока глаза не разлепила?
– И то и другое. К твоим пора. Половина уже, а ещё собраться, чай и долгое, грустное прощание, – чувствую, улыбается.
– Ну почему нельзя просто поговорить с отцом? Или ты не хочешь съезжаться?
А вдруг правда не созрел, сомневается?
– Во-первых, странный вопрос про «не хочу», тут всё очевидно, мне кажется. Во-вторых, папа твой и ты тоже не готовы к этому разговору. На первом курсе, когда поступишь, можно будет прощупывать почву. Сейчас надо потерпеть, – нудит Бек, – и мне действительно очень важно и приятно, что ты сама подняла эту тему.
– Естественно, сколько можно быть «дневной кукушкой»?! Марусе отдельное спасибо за выходные! Пускай через раз и на диком стрессе, но ночь с субботы на воскресенье она нам обеспечивает!
– Не знаю даже, как расплачиваться придётся! – ухмыляется и гладит по щеке тыльной стороной ладони, спускается на грудь, проводит рукой до ключицы и легко сжимает трапецию. Еле сдавил, а так больно. Чуть не вскрикиваю. Короткий «пссс» всё‑таки проскочил. Вроде не заметил.
– В эти выходные будешь отрабатывать – Машка любит вечеринки! Спасибо, что согласился всех здесь собрать! Мы небуйные. Ну почти. Ну не все…
– Посмотрим. Ты же знаешь, тусовки мне даются со скрипом. Успокаиваю себя тем, что это «тимбилдинг» и народ удастся выгнать раньше, чем под утро. – Скепсис или сарказм? Хрен их, «киборгов», разберёшь.
На полу под диваном пиликает мобильник. Мой. Эсэмэс.