– Короны ваши слишком тяжелы, – сказал Ястреб, нежными движениями выбирая перья из тонких спутавшихся волос старушки.
– А кто королева, Учительяс? – крикнула Вереск. – Кто королева? Баннен – король, а королева-то кто?
– У короля Лебаннена нет королевы, Вереск.
– А почему нет? Должна быть. Почему нет?
– Возможно, он ее как раз ищет.
– Он женится на Техану! – радостно взвизгнула женщина. – Точно!
Олдер увидел, как переменилось лицо Ястреба: замкнулось и будто окаменело.
– Сомневаюсь, – только и сказал он, держа в руках перья, которые выбрал из волос Тетушки Мох, и нежно их поглаживая. – Я ведь к тебе, как всегда, за одолжением, Тетушка Мох, – сказал он.
Она протянула свою здоровую руку и с такой нежностью коснулась руки Ястреба, что Олдер был тронут до глубины души.
– Я хочу попросить у тебя взаймы одного из твоих щенков.
Тетушка Мох посмотрела на него с нескрываем мой печалью. Вереск, суетившаяся возле нее, на минутку задумалась, а потом заорала:
– Щеночки! Тетушка Мох, щеночки! Так ведь их уже ни одного не осталось!
Старушка кивнула с печальным видом, продолжая поглаживать руку Ястреба.
– А что, они кому-нибудь понадобились?
– Самый крупный выбрался из дома и, наверное, убежал в лес, а там его съел какой-нибудь зверь, потому что больше он так и не вернулся, а потом этот старый Рэмблз... Явился и говорит, что ему нужны пастушьи собаки, что он возьмет обоих щенков и всему их обучит, и Тетушка их ему отдала, потому что они охотились на цыпляток, которых высидела Белоснежка, а еще все грызли, прямо-таки весь дом сгрызли, честное слово!
– Ну что ж, Вереск, пусть Рэмблз потрудится как следует, пока их чему-нибудь обучит, – сказал с усмешкой Ястреб. – Я очень рад, что он их взял. Однако жаль, что я сам не успел, потому что мне хотелось взять одного на денек-другой. Они ведь у тебя на постели спали, верно, Мох?
Старушка кивнула, по-прежнему очень печальная. Потом, вдруг немного просветлев лицом, склонила голову набок и мяукнула.
Ястреб непонимающе уставился на нее, но Вереск догадалась сразу,
– Ой! А котята-то! – вскричала она. – У Малышки Грей четверо родилось, а старый Черныш успел убить одного, прежде чем мы его остановили, но два или три еще живы, они с Тетушкой спят и с Бидди, особенно теперь, когда маленьких собачек забрали. Киски, киски! Где вы, киски? Кис-кис-кис! – И после довольно-таки длительных копаний, поисков в куче вещей, призывных мяуканий и прочих действий Вереск вынырнула откуда-то с сереньким котенком, который мяукал и старался вырваться. – Вот и один! – возвестила она и кинула его Ястребу, который довольно неуклюже поймал котенка на лету, и тот немедленно его цапнул.
– Ну-ну, успокойся, – приговаривал Ястреб. Очень тихое, но весьма грозное ворчание раздалось из-под его ладони, и котенок снова попытался его укусить. Тетушка Мох похлопала себя по колену, и Ястреб отдал ей котенка. Она погладила малыша своей тяжелой медлительной рукой, и котенок тут же вытянулся, подставил ей животик, потянулся и замурлыкал.
– Можно мне взять его на некоторое время? Старая ведьма приподняла руку над котенком и совершенно королевским жестом повела ею в воздухе:
– С превеликой радостью. Он твой!
– Понимаешь, у этого вот Мастера Олдера весьма тревожные сны, и я подумал, что, может быть, если рядом с ним ночью будет какой-то зверек, это поможет ему снять тревогу.
Тетушка Мох с мрачным видом кивнула и, глянув на Олдера, подсунула ладонь под котенка, приподняла малыша и протянула ему. Олдер взял его довольно робко, но котенок не заворчал и кусаться не стал, а вскарабкался по его руке и плечу и прильнул к шее, прямо к ямке под затылком, прикрытой зачесанными назад и довольно длинными волосами.
На обратном пути котенок забрался Олдеру под рубашку, и Ястреб пояснил:
– Однажды, когда я еще только начинал заниматься искусством магии, меня попросили вылечить одного мальчика от красной лихорадки. Я понимал, что мальчик умирает, но никак не мог смириться с этим и отпустить его. И попытался за ним последовать. Вернуть его назад. Через ту каменную стену... И упал возле его постели, и лежал, словно мертвый. И там была одна ведьма, которая догадалась, в чем дело, и она велела перенести меня в мой дом и уложить там на постель. А у меня дома жил один зверек, с которым мы подружились, когда я еще совсем мальчишкой жил на Роке. Это был совсем дикий зверек, который пришел ко мне по собственной воле и остался со мной. Отак. Ты отаков-то когда-нибудь видел?
Олдер колебался и ответил не сразу:
– Я знаю о них только из легенд. И героического сказания, в котором говорится, как... один великий волшебник прибыл ко двору правителя Терренона на острове Осскил. И отак пытался предупредить его о том, что за ним гонится оборотень. А потом волшебник с оборотнем сразился и победил его, но тот маленький зверек, отак, погиб, попавшись этому чудовищу в лапы.
Ястреб довольно долго молчат, шагая по тропе.
– Да, – промолвил он наконец. – Все верно. Но мой отак спас мне жизнь, когда я, охваченный собственными безумными устремлениями, оказался за каменной стеной; то есть тело мое осталось лежать здесь, а душа отправилась в неведомые странствия. Отак пришел и стал вылизывать меня – в точности как они вылизывают своих детенышей, как кошки вылизывают котят; он вылизывал меня своим сухим язычком терпеливо, усердно, каждым своим прикосновением возвращая меня назад, к жизни. И дар, который я получил от моего отака, – это не только жизнь, но и знание, столь же великое, как и все то, что я когда-либо узнал на Роке... Но ты же видишь, я все больше забываю то, что знал когда-то...
...Я сказал «знание», но это скорее тайна, – продолжал Ястреб. – Какова разница между нами и животными? Умение говорить? Все животные обладают той или иной формой речи, умением сказать «приходи» или «осторожнее!», да и многое другое; но они не умеют рассказывать истории, не умеют говорить лживые слова. Тогда как мы все это умеем...