Затем последовала операция — чистка ран от осколков снаряда и обрывков одежды, но этого я уже не помню и не знаю — спал после наркоза. Очнулся на койке, было уже темно, светильник тускло горел где-то за перегородкой, освещая маленькую комнатку, вернее, утолок коридора или отгороженную перегородкой часть палаты. В этом уголке стояла моя единственная койка, рядом сиделка — молоденькая девчушка, очевидно, школьница. Меня лихорадило, я пылал в жару. Мучила невероятная слабость, в голове боль и кошмар, только теперь я почувствовал в полную силу результаты ранения, не находя от боли места. Трудно сравнить с чем-то это состояние и тем более рассказать о нем.
Так в бреду прошла ночь. Сиделка непрерывно смачивала мне губы и успокаивала тем, что все страшное уже позади. Старалась меня накормить, приговаривая: «Больной, кушайте, кушайте, а то умрете!»
В этом госпитале я был недолго, всего один-два дня. Меня решили эвакуировать дальше. Вновь пришла наша санитарная машина, я снова занял свое место, и мы отправились в Ворошиловград. Дальняя дорога была нелегкой, растрясло меня солидно, растревожило раны. Боли усилились, повысилась температура, но пришлось терпеливо молчать.
Госпиталь размещался в школьном здании, меня поместили в большую палату, расположенную то ли в актовом, то ли в спортивном зале. Началось лечение у новых врачей и медицинских сестер. По приезде в Ворошиловград Иван Медведев сдал меня врачам госпиталя, а сам заехал навестить семьи однополчан. Здесь жили Вера Довбня и Наташа Шелякина. Эта встреча была для него не очень приятной — ведь женщины будут интересоваться своими мужьями, а что он мог сказать им в утешение, когда и сам ничего толком не знал — улетели на боевое задание и не вернулись!
И вот они — Вера и Ната, — узнав от Медведева, что я нахожусь в госпитале, пришли навестить. Для меня это было большой и приятной неожиданностью. Потом они часто навещали меня, я рассказывал им о тяжелых боях, о потерях… Когда немного пришел в себя, окреп — написал письмо своей жене Татьяне: так и так, немного поцарапало, нахожусь там-то на лечении, навещают Вера и Ната, при возможности приезжай, жду.
В госпитале контингент больных часто меняется: одни, оправившись от ран, вновь возвращаются на фронт или уезжают в отпуск, другие, списанные по инвалидности, едут домой, многих тяжело раненных отправляют в глубокий тыл, а вместо них поступают все новые и новые.
Время от времени в госпиталь приезжали артисты с концертами, приходили шефы из колхозов и предприятий, вручали раненым всякого рода подарки, рассказывали о своих делах.
Прошли еще недели… Наконец во второй половине апреля приехала Татьяна, оставив у своей матери сына Гену, которому исполнился год. Приехала навестить, рассчитывала, что на короткое время, надеялась на лучшее. Кто в это время знал, как сложатся обстоятельства, какова будет обстановка на фронте? Впрочем, все считали, что враг будет остановлен, войска Красной Армии перейдут в наступление, и порукой этому был разгром немцев под Москвой.
Но война рассудила по-своему — немецко-фашистские войска вскоре перешли в наступление.
Легко мне было написать жене, чтобы она приезжала, но каково ей было добираться! Пассажирский транспорт, как железнодорожный, так и автомобильный, не ходил, многие мосты через водные преграды были разрушены, распутица на грунтовых дорогах, все шоссейные и железные дороги находились под непрерывным воздействием вражеской авиации.
Сначала Татьяне пришлось 25 километров шагать пешком по раскисшей грунтовой дороге от своей деревни до Изюма, где военный комендант устроил ее на товарный поезд — пропуском послужило мое письмо, что нахожусь в госпитале. Товарный эшелон в пути движения неоднократно подвергался штурмовке вражеских истребителей, но все обошлось. Когда товарняк по железной дороге подошел к реке Белой, впадающей в реку Лугань, то оказалось, что накануне вражеские бомбардировщики нанесли бомбовый удар по мосту, он был разрушен, и поезд дальше не шел. Пришлось покинуть вагоны и идти в ближайшую деревню проситься на ночлег. В одной из хат старушка оказала гостеприимство — мир не без добрых людей.
На следующее утро Татьяна вместе с другими пассажирами пошла на переправу через Белую, а вся переправа — дед на рыбачьей лодке! Дождавшись своей очереди и поблагодарив деда, жена продолжила свой путь, стараясь не отстать от попутчиков. Преодолев по грязи за день несколько десятков километров, к вечеру Таня дотопала до конечной цели.
В областном городе жена в первую очередь пошла по адресу своей подруги Веры Довбни, которая все знала здесь и могла дать дельные советы. Встретились подружки, разговорились, поплакали — у одной муж пропал без вести, у другой лежит раненый, дома остался ребенок… Вера рассказала, как найти школу, в которой размещался госпиталь, как по кратчайшему пути пройти к нему. В заключение Вера добавила, что при посещении госпиталя ей и Натой никаких документов не спрашивали, и посоветовала сумочку с документами оставить дома, что Таня и сделала.