В домашнем арсенале мер безопасности одно из центральных мест отводилось заговорам, содержащим как христианские, так и оккультные элементы. С их помощью оберегали дома, скот и урожай от воров, пожара и злых духов. Английский заговор в стихах звучал так:
Той же цели служили самые разнообразные амулеты — от лошадиных черепов до кувшинов, известных под названием «ведьмины бутылки», в которых обычно хранился целый набор колдовских предметов. Содержимое таких кувшинов, обнаруженных в ходе раскопок, включало булавки, гвозди, человеческие волосы и засохшую мочу. Повсеместно особенно ценились амулеты из железа, которые считались гораздо более действенными, чем бронзовые или каменные. Для отпугивания злых духов по всей Европе и в Америке начала колонизации в домах вешали подковы. «Прибей подкову внутри дома, у порога, подальше, — наставлял Реджинальд Скот в 1584 году, — и будь уверен: ни одна ведьма не сможет к тебе войти»26. У рабов на Британских островах Вест-Индии были распространены фетиши. Происходившие из Западной Африки, они представляли собой перемешанные битое стекло, кровь, зубы аллигатора и ром — все это подвешивалось у хижины или сада, чтобы отпугивать злых духов и воров, которые, по словам одного путешественника, «дрожат при одном их виде». Управляющий поместьем на острове Сент-Киттс писал в 1764 году: «Они борются с ужасными демонами своей черной страны, / Преследующими их в полуночный час»27.
Двери и окна укреплялись, чтобы уберечь дом от грабителей, а предметы, обладающие сверхъестественной силой, помещались у входа в жилище, чтобы не пустить внутрь нечистую силу. Крестики, святая вода, освященные свечи, зола и ладан — все это обеспечивало духовную защиту. «Вешаю крест на окна, на двери, на трубу», — сообщалось в славянском стихе. Хотя протестантское духовенство периода Реформации отрицало преклонение перед священными предметами, многие семьи все равно от них не отказывались. В некоторых районах Европы вешали на двери иконы и надписи с просьбой о Божьей помощи. «О Господи, — начинался один из таких стихов в датском городе Колдинге, — храни наш дом, убереги его от всех невзгод и опасностей». «Здесь, как и в Германии, — писал путешественник, посетивший Швейцарию, — на фасадах домов стихи или тексты из Священного Писания». А на еврейских домах можно было увидеть мезузы — свитки с библейскими стихами, спрятанные в футляры, которые прикреплялись к дверному косяку28.
Другие предметы были не столь традиционны, однако не менее популярны. Даже стойки ворот перед домом преподобного Сэмюэла Сьюолла были украшены двумя «головками херувимов». Кроме подков, на дверях появлялись волчьи головы и ветки оливы. Чтобы черти не влезли в трубу, в западной части Англии над очагом обычно подвешивали сердце вола или свиньи, предпочтительно утыканное булавками и колючками. В Сомерсете в одном очаге обнаружили засохшие сердца более пятидесяти свиней. На побережье Восточного Йоркшира в Холдернессе большой популярностью пользовались плоские оолитовые камни, известные под названием «ведьмины камни» (witch-steeans), которые привязывали к ключам от входных дверей. В Швабии, дабы защититься от пожара, семьям приходилось закапывать под порогом желудок черной курицы, яйцо, снесенное в Великий четверг, и сорочку, пропитанную менструальной кровью девственницы, — все для крепости смазанное воском29.
Для простолюдинов, сталкивающихся с непредсказуемым миром, оккультизм составлял значительную часть жизни. При отсутствии другого объяснения причиной жизненных невзгод считалась деятельность сверхъестественных сил — в этом случае пугающая неопределенность обыденного существования принимала более понятные формы. Автор труда «Естественная история суеверий» (The Natural History of Superstition; 1709) Джон Тренчард признавался: «Кажется, что в различных обстоятельствах природа действует согласно некой тайной магии, нам неподвластной». И если религия, по словам Кита Томаса, предоставляла «всестороннее объяснение мироздания», то магия имела свои границы. Несмотря на народную веру в фей, мы не находим, по крайней мере в Англии, свидетельств того, что люди поклонялись языческим богам или духам. Магия занималась в основном проблемами частного характера. Если оккультные практики не пытались разрешить главные тайны бытия, то благодаря им повседневная жизнь все-таки казалась более управляемой, особенно в часы после заката, когда окружающий мир представлял серьезную угрозу30.
IV
Когда отсутствие луны или плотный туман лишают нас необходимого света, мы всегда в силах раздобыть его сами.
«Без свечей все станет кошмаром», — утверждалось в религиозном рассуждении XVI века32. Каждый вечер не только опасности, порождаемые тьмой, но и она сама наполняли жилища. С помощью огня и топлива среди окружающего мрака люди создавали маленькие островки света. Свет, без сомнения, обладал сверхъестественной силой. Наделенный религиозной символикой, он, кроме того, имел волшебные свойства, известные людям еще с языческих времен. Искры от пламени свечи могли предвещать многое. Крестьяне в Верхнем Лангедоке по ходу беседы клялись «огнем» или «пламенем свечи». Ночью охранная сила света ощущалась так остро, что в Германии зажигали большую свечу, чтобы защититься от злых духов и бури. По общему мнению поляков, свечи не давали дьяволу пугать скот. В некоторых местностях на Британских островах, для того чтобы отгонять чертей, люди окружали здания и поля зажженными свечами33.
Те, кто мог позволить себе подобное расточительство, часто пользовались свечами, чтобы отвести от дома воров. Искусственное освещение не позволяло взломщикам спрятать во мраке свое лицо и в то же время свидетельствовало, что жильцы не дремлют. Когда окна в гостиной ремонтировались, Уильям Дайер из Бристоля жег свечу целый вечер, чтобы отпугивать «ночных грабителей», а Пепис приказывал зажигать свечу в столовой — «пусть воры боятся». Во французской Оверни середины 1700-х годов крестьяне так боялись воров, что, по сообщению местного чиновника, «дежурили с горящей лампой целую ночь»34.
И все же главная ценность света заключалась в том, что он расширял границы домашнего пространства для работы и общения. Долгими зимними вечерами самый яркий свет исходил из очага. Даже в жилищах, где насчитывалась не одна комната, вечерняя жизнь сосредоточивалась у очага, который, давая свет и тепло, боролся с холодным мраком. В Нормандии уже в XIX веке комната с камином, даже в больших домах, называлась «Комната» или «Теплая комната». По причине важности очага или камина налоговое обложение иногда основывалось на их количестве в доме. Камин с дымоходом впервые появился в английских жилищах в XIII веке, но только в 1600-е годы он заменил открытый очаг в центре комнаты, обложенный камнями или затвердевшей глиной. Несмотря на постепенное распространение каминов также и в личных комнатах, в большинстве английских и французских домов XVII века отапливалось всего лишь одно помещение. Многие дымоходы делали из камня или кирпича, хотя в деревнях их могли мастерить из древесины и глины. Камины стоили дорого. Кроме того, от них было много грязи и при использовании они представляли определенную опасность. «Легче построить два камина, чем содержать один» — свидетельствует поговорка тех времен. Эффективность каминов также оставляла желать лучшего, потому что значительная часть тепла уходила через дымоход, пока в XVIII веке не придумали воздухопроводы. Альтернативой очагу или камину, как правило, были печи — в Германии, Восточной Европе и некоторых районах Скандинавии. С начала XVI века в домах английской знати иногда использовались печи, топившиеся углем. Но в качестве источника света печи не шли ни в какое сравнение с каминами35.