В семьях затрачивалось очень много времени на обеспечение спокойствия и безопасности сна. Перед тем как лечь спать, домочадцы исполняли положенные ритуалы. Безусловно, такое привычное, если не вынужденное поведение помогало унять тревоги, идущие от уязвимости сна. «Мы можем обеспечить свою защиту, но не рассчитывать на нее», — заметил поэт XVIII века. Даже Босуэлл, деятель эпохи Просвещения, известный своей космополитичностью, писал о «мрачных» ночах, когда он «боялся лечь и погрузиться в беспомощность и забытье». Из-за Сатаны и его приверженцев — «противника, который всегда бодрствует», негодовала Сара Каупер, — духовных опасностей было множество. Верования XVII столетия уподобляли дьявола льву, по ночам расхаживающему взад и вперед вблизи овчарни. Психическое и физическое истощение ослабляло защитные силы человека, противодействующие невоздержанным страстям, в том числе пороку «самоосквернения». Писатели предупреждали, что мягкая постель способствует возбуждению плотских желаний независимо от того, спит человек или нет. Богослов XII века Алан Лилльский убеждал христиан «обуздать волнения плоти и нападки дьявола — то, чего более всего надо страшиться и избегать во мраке этого мира»19.
Не меньшую опасность представляло то, что угрожало жизни и могло нанести увечье. Перед сном двери и ставни неоднократно проверялись. Писатель Джордж Герберт утверждал: «Многие ложатся в постель здоровыми, а находят их мертвыми». Такова была ужасающая судьба семьи Хеген из Франконии: Ханс, его жена, трое сыновей и служанка таинственным образом умерли во сне в сочельник 1558 года. За день до этого все они были «бодры, здоровы и пребывали в хорошем расположении духа». Когда их тела были обнаружены, они имели «естественный цвет» и у них отсутствовали какие-либо повреждения. Автор конца XVI века напоминал читателям, что на протяжении истории, начиная с убийства Ишбошета и кончая исчезновением волос Самсона, люди во сне становились жертвами своих врагов; с таким же успехом, вероятно, он мог включить сюда и нелепую смерть Сисеры, и обезглавливание Олоферна20.
Готовясь ко сну, семьи принимались за «охоту», чтобы очистить мебель и постельные принадлежности от блох (pulex irritans) и клопов (cimex lectularius), которые в XVI веке уже появились в Британии. Вшей (pediculus humanus) необходимо было вычесывать и выискивать в одежде и на коже. Возможно, французское выражение «грязный, как гребенка» (sale сотте ип peigne) восходит к этому ночному занятию. Клопы были везде, особенно там, где поблизости находились собаки и скотина. Чтобы отпугнуть комаров, члены семей, населяющих болотистые местности Восточной Англии, подвешивали в ногах своих постелей большой кусок коровьего навоза, а Джон Локк советовал для защиты от укусов насекомых класть рядом с кроватью листья фасоли21.
Простыни вообще никогда не стирали («Грязь лучше, чем смерть», — заметил Джон Бинг), а в холодную погоду постели необходимо было согреть при помощи наполненных углем медных кастрюль или, в скромных жилищах, горячими камнями, завернутыми в тряпье22. Температура воздуха опускалась очень быстро, поскольку домашние очаги засыпали, чтобы не дать догореть последним тлеющим уголькам и не допустить воспламенения. «Домострой» советовал вечером еще раз обойти вокруг дома, осмотреть его и определить по запаху, где остались непотушенные печи.
Некоторые домочадцы произносили обращенные к очагам заклинания. «Спи, моя печь, как мышка в гнездышке», — уговаривал латышский стишок; между тем в английских семьях, согласно Джону Обри, перед молитвой оставляли в золе отпечаток креста. К тому же гасили большую часть огней. «Каждый вечер, когда мы ложимся спать, под нами и вокруг нас не существует ничего, кроме топлива», — предостерегал писатель жителей городских каркасных домов23.
В спальне, дабы «не впустить зловредный воздух ночи», запирали не только окна, но и двери. Если в доме имелись занавески, их необходимо было задернуть, чтобы предотвратить ревматические болезни, которым подвержены спящие при лунном свете. Пепис, чтобы не простудиться, пробовал в постели связывать себе руки. Для защиты головы обычно использовались ночные колпаки. «Нет ничего более полезного, чем хорошо укрыть голову от сырого ночного воздуха», — провозглашал Босуэлл24. В семьях среднего и высшего классов одежда для сна, вошедшая в употребление в XVI веке, включала в себя простые предметы, главным образом женские сорочки и мужские блузы. Женщины очищали лицо от косметики, что дало повод Испанцу (Spaniard) пошутить: «Почему после того, как они вводят нас в заблуждение весь день, им хочется быть чистыми ночью?» Представители низших классов использовали грубую «ночную одежду», спали раздетыми на «голых» кроватях либо оставались в «дневном платье», что было вызвано желанием или сэкономить на одеялах, или быстро встать утром. Маргарет Роулендсон, служанка из Вестморленда, «не снимала одежду, поскольку должна была по утрам рано вставать и приниматься за стирку». Находясь на колониальной границе, молодой Джордж Вашингтон писал, что спал в одежде, «как негр»25.
В состоятельных семьях перед сном, вероятно, мыли ноги, выколачивали и перестилали постели и ставили ночные горшки — все это делала прислуга. Лоуренс Стерн относил эти и другие рабские обязанности к «таинствам опочивальни». Об одном из пареньков на обучении Пепис писал: «Сегодня вечером приходил мальчишка, его сестра должна была рассказать ему, как готовить меня ко сну»; такие приготовления включали в себя пение для господина или чтение при ночнике, который обычно представлял собой короткую свечу или фитиль в просверленном держателе. По общему мнению, мало кто мог сравниться с Генрихом VIII, чья кровать каждый вечер при помощи подушек, льняных простыней и прекрасных шерстяных одеял «приводилась в боевой порядок» десятью слугами, — только после этого нижний матрас пронзали кинжалом, дабы убедиться в отсутствии убийцы26.
Чтобы смягчить приступы тревоги, некоторые, перед тем как ложиться спать, принимали лекарство, которое во Франции называлось dormitoire. Популярным снадобьем среди имущих был лауданум, его изготавливали из опия и разбавленного спирта. Сассекский торговец Сэмюэл Джейк в качестве снотворного клал себе на лоб и виски листья ядовитого растения паслена. Считалось, что маленькие мешочки с анисовым семенем, прикрепленные к каждой ноздре, или ткань с завернутыми в нее ромашкой и хлебом, пропитанная уксусом и привязанная к подошвам ступней — «так, чтобы только можно было терпеть», — тоже способствовали улучшению сна27. Алкоголь оказывал двойное действие: он побуждал ко сну и снижал чувствительность тела в холодные ночи. Файнс Морисон говорил, что немцы «не позволяли кому бы то ни было ложиться спать» на трезвую голову. Обычно перед сном употребляли «сонный напиток» (Schlafdrincke). Сколько мужчин и женщин ложатся спать пьяными? — задавала риторический вопрос лондонская газета28.