Чезаре выслушал с непроницаемым видом ее спутанные высказывания.
- Поверьте, Анхелика. Я умею быть убедительным, если хочу. Подумайте, какой процент Ночного Народа перейдет на мою сторону, не разбирая, просто ради своих жен, мужей, детей, внуков. И сколько их в относительном и абсолютном значении. Им есть за что бороться, за что-то дороже обычной двуногой добычи.
Он был прав. Ангелина не умела врать себе.
- В любом случае, - подытожил Чезаре, поправляя пиджак, и с довольным видом созерцая растерянную девушку, - судьбу Богуслава никакой из предложенных мной сценариев не меняет. Ваш иерарх умрет в каждом варианте развязки, Анхелика. Если вы откажетесь помочь мне с осуществлением моего плана, это сделает Валенсио. За вашу жизнь он не пожалеет своей. И я избавлюсь… и от иерарха, и от соперника.
Он вновь взял ее за руку, но уже не целовал – лишь приподнял чуть.
«А если я пойду к Его Могуществу, чтобы убить – и расскажу? Или изыщу способ убить себя? Что тогда, долбанный ты скот?».
- Тогда Валенсио тем более встанет на мою сторону. Прибежит, брызгая слюной и умоляя дать ему шанс поквитаться с Богуславом. Впрочем, у него и сейчас есть причина, не так ли? – он многозначительно пробежал пальцами по двум крошечным шрамам – на левом плече, на правом, - а сил у Валенсио, поверьте мне, хватит. С моей поддержкой он разгромит Гнездо вашего патрона за считанные минуты. Так близко к Богуславу за пятьсот лет никто не подбирался.
- Будь ты проклят, - подавилась Ангелина, даже не чувствуя слез, льющихся по лицу, - гореть тебе в Аду.
Что еще могла она сказать?
Чезаре с жалостью провел рукой по ее лицу, отняв ладонь, облизал ее – розовые слезы полукровки заставили его зажмуриться на мгновение от удовольствия – и сделал шаг назад.
- Я всё сказал, вы всё услышали. Не то, чтобы я спешил, но и оттягивать исполнение планов не намерен. Потому, Анхелика, потрудитесь в ближайшие трое суток, - он сверился с видом растущей луны на небе, удовлетворенно кивнул, - сообщить мне ваше решение. Обдумайте его, не торопясь. Не отказывайте себе в удовольствии воспользоваться всеми удобствами моего скромного Логова. После мы вновь встретимся…
Чезаре сделал несколько шагов к Ангелине, она отступала назад в странном избегающем танце. Но он не стал загонять ее в угол, хотя несомненно был способен на это. Лишь насмешливо улыбнулся, извлек что-то из внутреннего кармана пиджака, поставил на стол, и, издевательски кивнув – как бы кланяясь – растворился во тьме. Где-то негромко хлопнула тяжелая дверь.
Наступила тишина.
…
Оставшись одна, Ангелина включила электрический свет во всех предоставленных комнатах, опустила оконные панели, и буквально рухнула в кровать – не раздеваясь и не особо заботясь о том, что ее ждет после пробуждения.
В ситуациях крайнего стресса многим свойственно страдать от повышенного давления, кто-то начинает ругаться бранными словами, а Ангелина просто ложилась спать – и готова была спать до тех пор, пока ситуация сама собой не разрешится.
Правда, в этот раз подобная тактика не помогла. Поэтому, проснувшись, она постаралась разложить мечущиеся мысли по степени важности, и заставить себя как-то принять осмысленное решение.
«Что ни выбери – беда».
Будь на ее месте Раяна или Марина, или большинство других самок Ночи, решение было бы принято быстро. Моложавый, изысканных манер красавец предлагает головокружительную сделку! На другой же чаше весов – подчиненное положение помощницы у сварливого старика.
Но Ангелина слишком хорошо понимала, что лишь ее подчиненное преданное положение у этого самого «старика» и привело Чезаре к мысли использовать ее в борьбе. Кому интересно будет, если Богуслава Бескидского, одного из старейших иерархов Истока, прикончит соперник из молодого поколения? Или даже одна из внедренных любовниц?
Она вдруг поспешно открыла бархатную коробочку, словно надеясь отыскать недостающий элемент головоломки. Там, вопреки словам Чезаре о «кольце», оказались изумрудные сережки: два грушевидных изумруда были утоплены в мелких бриллиантах россыпью, и обрамлены розовым жемчугом. Крупные. Красивые. Немыслимо дорогие. Ангелина не удержалась от презрительной усмешки, возвращая серьги на место.
Чезаре построил хитроумный план, в результате которого он возвышался над незадачливыми вампирами многих Семей, он, одиночка – мог после смерти Богуслава претендовать на часть его земель или имущества. Правда, в том лишь случае, если фигура Ангелины разыграет партию до конца. Другой полукровки, наделенной титулом, среди подчиненных не сыскать.
Девушка без энтузиазма покосилась на камеры слежения под потолком. Она не сомневалась, что, сделай она попытку к самоубийству, ее мгновенно остановят. Да и единственным способом остановить Чезаре было теперь двойное самоубийство: Ангелины и Валенсио. Она зарычала, не сдержавшись, да так протяжно, что верхняя губа слегка онемела от вибрации.
Богуслав просил найти слабое место – и им оказались двое его слуг.
«А что сделал бы Че, если бы не чувства Валенсио ко мне?».
«Какая разница? Надо что-то делать. Надо бежать!».
«Куда? Топиться? Убивать напарника?».
«Беги».
Ночная половина требовала движения. Ангелина с трудом сосредоточилась на размышлениях. Мысль путались, и инстинкты грозили овладеть сознанием полностью. Она прищурилась, распахивая шторы. За окном цвел сияющий день. Голуби стайкой шумно вспорхнули с черепичной крыши. Кто-то весело кричал через улицу:
- Еще раз, еще раз! Ты проиграл! – речь, видно, шла о картах или домино, или о каком-то споре.
«А ведь сейчас только полдень, – осенило вдруг девушку, - и в следующие три часа солнце не скроется из вида точно, ни единой тучи на небе. Это ли не шанс?».
Она огляделась, но постаралась сохранить в памяти то, что движения ее фиксируются камерами. Мозг лихорадочно работал. Она продолжала, напряженная, как струна, стоять у окна. Она пыталась вникнуть в логику Ночи, не в первый и не в последний раз, растормошить Анжи – чтобы та спасла Ангелину, спасла их обеих.
«Они все сейчас спят. Абсолютно все. Им в голову не пришло блокировать панели и балконные двери в моей комнате. Потому что ни один вампир не вылезет на самый солнцепёк в такое время суток. Два или три сонных кровососа следят за мной через камеры, потягивая томатный сок со второй отрицательной пополам. Дремлют, параллельно одним ухом слушая телевикторину. С их точки зрения я сейчас… должна так же хотеть спать».
Она театрально зевнула, потянулась, пошаталась немного без дела, задернула шторы – суетливо и быстро, затем двинулась к кровати, скидывая одежду. Особого плана не было, Анжи вела лишь прирожденная хитрость охотницы.
«До ближайшей тени метров сто. Конечно, жарковато. Но не смертельно. Нет, лучше двести пятьдесят метров. Тогда они точно меня не увидят. Куда потом? Где мы вообще?».
Она вползла под одеяло – ничего удивительного для такой жары, в конце концов, ее тело остывает – и несколько раз высунув руку из-под него, якобы чтобы отправить трусики и лифчик на пол, шумно щелкнула пультом световых панелей.
«Привычный жест, привычный звук». С легким шелестом панели стали опускаться на окна и балконные двери.
Вампир бы еще заблокировал их изнутри. И ни одному из них в голову не придет так подставиться вероятному противнику, чтобы оставить открытым тыл. А значит, никому и в голову не придет…